Валентина Лесунова - Танцуя (СИ)

   Танцуя

   - Вспомнил старика, и века не прошло, да, ладно, гуляй, пока молод. "Пляшем мы, как трубадуры - В нас ужились две натуры - Блуд и святость, мир и бог", - Голова попыталась подмигнуть, но неповоротливое от старости веко закрыло половину глаза, точно, покойник. - Грешить не забываешь? - Голова захохотала, веко дернулось, раз, другой, и поднялось. - Как там, на свободе? Весело?

   Лучше бы не пытался подмигивать, жутковатое зрелище, Чин оглянулся, охраны не было, сам отпустил. Да и зачем? Охранять некого. Лишние уши ни к чему, когда он, помощник президента, советовался с величайшим умом современности по делам государственной важности.

   Четверть века назад бренное тело перестало служить профессору. Тело отсоединили, и теперь голова находилась под неусыпным присмотром медиков.

   Каждый раз, когда Чин попадал в это холодное сумеречное помещение, а попасть сложно, у головы то уши закладывало, то насморк, то еще что-то, - испытывал шок. От древности голова напоминала неотесанный булыжник, формой напоминающий бугристую картофелину. В трещины и углубления набилась земля, ветром занесло семена, разрослась и перепуталась сухими стеблями трава.

   Пучок белого кабеля вместо шеи, уходил под постамент, как корни, вросшие в землю.

   - Проблемы, все проблемы, путь к светлому будущему оказался слишком сложным. В теории все проще. Вот, например, демография, - Чин хотел продолжить, но увидел, что у Головы закрылись глаза, она ровно задышала и склонилась. Чин заволновался, столько ждал встречи, и, кажется, зря.

   Он услышал сонный голос:

   - Продолжай, я слушаю, но быстрее, спать хочется, до утра телик смотрел.

   Телик смотрел. Поинтересовался бы, во сколько обходится государству. А ведь бюджет не резиновый.

   - Тут такое дело, наш социологический центр провел исследование.

   - И как, люди стали счастливее?

   - Сыты, обуты, одеты. Еда-одежда печатается в любых количествах, дети из пробирки, весь процесс зачатия, рождения и воспитания взяло на себя государство. Никаких забот, а счастливых сотые доли населения.

   - Зажрались, - заквакал старик, изображая смех.

   - Одно здоровое поколение сменяет другое здоровое, а ничего не меняется. Ничего: сидят в мировой паутине. И еще заботятся о своем здоровье. Все. Никто ни о чем не думает, интеллект на уровне игр - стрелялок. Рожают редко, и то от скуки. Еще немного, и деградация будет необратимой. Тяжелое наследие капитализма, глубокий кризис эпохи персоноцентризма, с ее правами и свободами.

   - И хотелками.

   - В "хотелках" отсутствует самое главное, то, что помогло бы выбраться из приближающейся катастрофы, - влечение между полами. Они не занимаются любовью, если вы понимаете, что это такое.

   - Еще как понимаю, даже помню свою первую любовь, - Голова склонилась, Чин испугался, если начнет вспоминать, то надолго. - Танцевать их заставьте, парами.

   - Что?

   - Двигаться под музыку. Женщина отставляет изящную ножку, принимает

  соблазнительные позы. А какие юбки: длинные, короткие, с разрезами, складками, шуршанием шелка. Мужчина как петух, наступает, отступает, преследует, ловит ускользающий взгляд прекрасной дамы. Эти глаза напротив, калейдоскоп... - заскрипела Голова. У лучшего мозга планеты, кажется, кончился срок годности, - расстроился Чин. - Что хмурый такой? Ноги есть, а настроения нет - нонсенс.

   - Как заставить танцевать, если права человека закреплены в Конституции, - напомнил Чин.

   - Права, это лишнее, мы жили без всяких прав, и еще как размножались, кому неволя, а кому таки счастье, - забормотала Голова, глаза неподвижно уставились на гостя. - Никак - никак не заставить? Собственность государственная, и нет власти?

   - Общенародная, - механически поправил Чин, и с тоской подумал, а ведь беда: население катастрофически старело и болело. Сверхнагрузки на

--">