(АлеХа) - Воплощённый. Проклятье рода

тьма.

И если бы на этом всё и закончилось, или там, меня ждали рай или ад, я бы это ещё понял. Как ни крути, а вся эта религиозная катавасия, хочешь ты или не хочешь, но, на слуху держится, в голову забирается и в самый последний момент вспоминается. Но нет. Ни ада, ни рая. Вообще, ерунда началась какая-то.

Яркая вспышка и тьма. Потом рывок и вот вокруг меня клубится монохромная дымка, изредка высвечивая какие-то гротескные картинки, долетают отрывистые звуки. Вот седой старик с огромным носом-клювом что-то кричит, вытянув руку, потом резко, с хрустом, сжимает пальцы вытянутой руки в кулак и со вспышкой света на руке оказывается надета мощная латная перчатка. Вот он в ярости бьёт этой перчаткой по каменному монолиту, на котором лежит чьё-то тело. Вот я слышу громкий клёкот, вижу огромного грифона, мощной львиной лапой припечатывающего тщедушную фигурку к обломкам, вижу как когти, размером с руку взрослого мужчины, вспарывают грудь уже мёртвого парня, вижу, как грифон сжимает когти, сминая и цепляя тело, и резким рывком взмывает ввысь, разбивая волной света потолок огромного помещения. Снова рывок и вот уже я безвольно свисаю в когтях грифона. Ощущения от смерти — непередаваемые! Крылья бы этому грифону вырвать!

Ощущаю полёт, чувствую удары мощных крыльев, несущих грифона с сумасшедшей скоростью, ощущаю зарождающийся протест, понимая, что не этой твари решать мою судьбу. Потом дымка сгущается, гротескные чёрно-белые картинки пропадают. Я лишь чувствую приятное тепло, неразборчивые слова, складывающиеся в убаюкивающий шёпот, и тут же слышу яростный клёкот грифона.

Затем, свободное падение. Удар. И снова тьма.

Чёрт его знает, сколько я провалялся без сознания, но в себя пришёл странно бодрым. Ничего не болело. Никакого дискомфорта. Первой мыслью было то, что весь этот эпический бред мне привиделся. И старшеклассник с обрезом, и грифон, размером с дом, и носатый седой старик.

Огляделся по сторонам. Обычная медицинская палата. Белые простыни, кровать, датчики на пальцах, бинты, в которые я упакован, кажется, по самую макушку. Странный обзор, как будто смотрю только одним глазом. Сложное устройство у кровати, тихонько попискивающее и вырисовывающие какие-то графики. Дневной свет, проникающий через широкие и светлые окна.

Белобрысый пацан, на вид лет четырнадцати, сидел рядом с моей кроватью на стуле и, высунув язык от усердия, затачивал об обломок шлифовального круга лезвие немаленького такого ножа. Вроде обычный пацан, одетый в тёплую клетчатую рубашку и синие, потрёпанные джинсы.

Я моргнул от удивления. Пацан никуда не исчез, как и нож из его рук.

Шурх — шурх — шурх…

Ровные ритмичные движения выдавали солидный опыт такой работы, а ещё две единицы холодного оружия, лежащие на полу рядом со стулом, на котором он сидел, говорили о том, что работа точно неслучайна.

— Кхм… — пересохшее горло с трудом выдало что-то сиплое, но требуемого я добился, внимание к себе привлёк.

Парнишка резко повернул голову, одновременно ловким движением пальцев разворачивая затачиваемый нож и пряча его лезвие за предплечьем. Взгляд парня был острым, колючим. Синие глаза на смуглом, покрытым ссадинами и синяками лице, с прищуром прошлись по моей, укрытой по самую грудь одеялом фигуре, на секунду задержались на лице и упёрлись в мой единственный видящий глаз.

— Очнулся, значит, — звонкий голос выражал определённое удовлетворение, — слушай внимательно и не перебивай, а то сейчас придут врачи. Я Стержень из банды Крыла, мы тебя спасли и дотащили до школы, без нас ты бы точно сдох! Слово! Потому на тебе долг! В уплату части долга Крыло просит, чтобы ты ничего не говорил врачам! Прикинься беспамятным, после вторжения это норма. А уже после порешаете с Крылом, как и чем ты будешь отдавать долг. Идёт?

Я нахмурился, пытаясь понять, о чём говорит этот пацан. Язык, вроде русский. Слова, вроде, понятные. Но общая суть монолога ускользала от понимания. Какая банда? Какой долг? Какая школа? Какое, к чертям, вторжение?

Видя мои сомнения, Стержень подался вперёд и зачастил шёпотом:

— Мы не знаем, кто ты и откуда, но Крыло сказал, что ты гробанулся сверху. Мы как раз шарились по развалинам, искали ништяки всякие, и тут крики, и ты такой! Херакс! Мы с Нудным решили, что ты точно трупяшник! Там ещё грифон орал, как будто его рвали на части! А грифон — это Апраксины, а ты гробанулся сверху! Сечёшь? Если узнают, что ты с этим --">