Ирина Лакина - Солнце Торбуса

до смерти напуганная массовой казнью, послушно плелась на ночную мессу.

Маркус, скрытый от посторонних глаз в правительственной колеснице, окруженной десятком вооруженных стражей, за плотно задернутыми парчовыми шторами, нервно теребил свои четки.

Приоткрыв завесу ткани, он жестом позвал одного из стражников.

— Слушаю, верховный Жрец!

— Нет вестей от Саксона?

 — Нет.

Маркус со злостью запахнул штору. Делать было нечего. Нужно было выкручиваться из ситуации.

Он снова просунул костлявую руку сквозь ткань, жестом пригласив стражника подойти к нему поближе.

— Да, верховный Жрец!

— Огласите на площади, что дож Торбуса Зарий при смерти в своем замке и что сегодняшняя месса будет посвящена ритуалу овожиствления.

Спустя минуту со всех сторон послышались крики глашатаев.

«Честный народ Торбуса. Наш правитель, дож Зарий, при смерти! Восславим имя Демогоргона, да сжалится он над нашим господином, да убережет его от смерти! Несите на площадь черных петухов! Сегодня мы совершим обряд овожиствления!»

Толпа замерла в ожидании мессы.

Маркус, собрав волю в кулак, решительно вышел из колесницы. Пройдя несколько метров сквозь коридор стражей, он поднялся на деревянный помост и сел на колени, скрестив руки в молитве. В толпе зашептались, недовольный гул заполнил собой площадь. Тогда стражники выдернули из массы собравшихся несколько несчастных и бросили их в клетки. Шум стих.

Неожиданно с прилегающих к площади улиц стал доноситься странный гул. Маркус приоткрыл глаза и устремил взгляд туда, откуда спустя несколько секунд на площадь полилась река из вооруженных до зубов мужчин с факелами.

— Стража!  — Маркус встал с колен, испуганно озираясь по сторонам и наблюдая, как вооруженная толпа с невероятной скоростью движется в его сторону.   — Стра… — Старик упал, пронзенный деревянной стрелой с медным наконечником. По его черному балахону полилась болотного цвета кровь.

 Ректус, добравшийся до постамента, с легкостью кошки взобрался на него, и, отодвинув ногой тело Маркуса, поднял руку вверх.

— Тихо, Торбус! Тихо! — Дождавшись, пока толпа утихнет, он заговорил. —Я Ректус, я принес в Торбус мир и покой! Отныне ни один человек не будет сожжен на Бафомете! — В толпе зашептали. — Инквизиторы уничтожены. Больше нет нужды притворяться и приносить жертвы Демогоргону! Мы отстроим заново наши Храмы и будет славить в них Христа, сына Божьего! И каждый сможет верить, во что захочет, и не будет за это наказан, если вера его не несет в Торбус насилия и скверны! — Толпа одобрительно зарокотала. — Дож Торбуса, Зарий, жив и здоров! И принял христианскую веру!

Зарий, выжидавший своего часа внизу, решительно поднялся на постамент. Пожав руку Ректусу он заговорил:

— Жители Торбуса! Пеленою неведения были застланы мои глаза! Но отныне ни один житель не понесет наказания за свою веру! Жгите свечи во славу Христа! — Толпа одобрительно загудела, раскачивая площадь, словно легкий парусник. Зарий продолжил, —  Я отдаю свою единственную дочь, Амалию, замуж за Ректуса и объявляю его наследником моего престола!

Толпа ликовала.  Антоний, пробирающийся сквозь толпу к постаменту, нес на руках прекрасную девушку  в серых одеждах.  Неожиданно толпа схватила ее и понесла на руках, передавая от человека к человеку к постаменту, пока крепкие руки Ректуса не приняли этот дар.

На следующее утро над Торбусом взошло солнце.  Впервые за сотни лет оно светило весь день, озаряя светом все живое.

Конец

--">