Андрей Михайлович Говера - Нога

сколько ему нужно по времени там быть, чтобы ребята нашли его еще живым.

Он купил четыре бутылки водки, в назначенный день одел себя строго по плану: трико с двумя полосками, валенки с дырками, норковая шапка, как символ прошедшей яркой юности, куртка теплая и перчатки. Будильник прозвенел, и он пошел, натянув в последний раз охотничьи лыжи. Почему в последний? Во-первых, он не уверен был, что выживет (как он высчитал вероятность наступления смерти от переохлаждения 72 процента). Во-вторых, он их там и оставил.

Ранее утро. Лес. Старый деревянный столб. Рабочий день на пилораме еще даже не начался. Прокоп достал из рюкзака 4 бутылки «Путинки» и выпил их, не торопясь особо. Закончив с четвертой бутылкой, он перекрестился, поправил куртку и перчатки, взглянул в небо над собой, обнял столб и сцепился руками в замок, чтобы точно не отвалиться. Он ощущал, как кровь насыщалась спиртом, а разум покидал его. Как-то именно так, как он потом признавался, он и представлял себе смерть в одиночестве. Холод. Белый ослепляющий свет. Свобода и Пустота.

Согласно его предварительным расчётам, Ребята должны были найти его как раз в тот момент, когда ногам пришел бы конец, а тело и руки оставались бы в порядке.

– Он то есть хотел обеих ног лишиться? – спросил я, опять перебив Сергея.

– Прикинь! – ответил мне он.

– А зачем, ептвой мать, вот извращенец!? – выпалил я, встав со стула, как озверевшая гиена.

– Да ты дослушай, сядь.

И я дослушал.

Оказалось, Прокоп где-то вычитал, что если бы он был инвалидом второй группы, то ему бы платили пенсию по инвалидности в размере пяти тысяч рублей. По его расчётам, вот такой вот математик, этого бы, плюс к пенсии по старости, хватило бы, чтобы нормально дожить и ему и Мурке. Вот и родился страшный план.

– Но, как он потом мне сказал, мы его план с тобой испортили – сказал Сергей с ухмылкой.

– Да он обалдел что ли, мы жизнь спасли ему.

– Мы приехали чуть раньше, чем он думал, поэтому и… одна нога у него осталась. Когда я ему сказал, что размер пенсии не изменится, что одна нога, что две, то он даже обрадовался и сказал, что ты Женя, видимо крутой водитель и профессионал, раз так быстро примчал – договорил Сергей Петрович и добавил через пару секунд слова.

– Уеду я отсюда, Жень!

После такой истории, что-то говорить и комментировать было трудно, я просто молча стучал ложкой по стенкам стакана. Тишина повисла в комнате. Тикали часы. «Тринадцать с половиной тысяч сраных рублей», – прорычал Серега, хлопнул кулаком по столу и заплакал навзрыд, как маленький побитый в школе сверстниками ребенок, прикрывая мокрые глаза своими жёсткими мужскими ладонями. Я отвернулся к окну и смотрел, как метель заметала дорогу. Представил на миг, как дед стоял, обнявши стол, и засыпал, представляя, что умирает.

Вот такая вот история, напарничек. Так что будь готов. Ничего, что я на Ты перешел? А то всё Вы да Вы. Края у нас суровые, суровей некуда. Ты еще молодой сопливый, без обид, но тебе у нас понравится. Девки у нас красивые, и завод китайский строится: работа появится, китайцы появятся, люди новые, может кто-то из старых вернется, так что заживём братец, вот увидишь. А Серега-таки уехал. Мы с ним иногда в «Одноклассниках» общаемся о том, о сём. Живет в городе, работает. Бизнесмен теперь. Надо же. Открыл компанию: какие-то хрени бионические создает. Что-то типо рук, но только из пластмассы. Работают по вай-фаю что ли, с каким-то сетям там. Нейронным что ли. В общем, сложная чепуха какая-то. Ноутбук моей дочке купил крутой с яблоком, светящимся на крышке, а я всё на Пентиуме, но все хватает.

О, слышишь? Вот диспетчер звонок принял, пора выезжать. Кофе допей, кружку на полку. С почином.

--">