Михаил Викторович Самсонов (donbau) - Мастер зверей

donbau Мастер зверей

Часть первая

Глава 1. Пролог

…– Очнись, очнись, очнись…

– Очнись, очнись, очнись…

Очнулся. Спрашивается зачем. Только чтобы осознать, как хорошо мне было мгновение назад. Там в безвременьи, в неосязаямости. В нирване короче говоря. Там не было ничего, не было меня. И там было темно и тихо. А теперь я снова мыслю. И значит нужно ожидать проблем. Уж без этого никуда.

– Очнулся, отлично!

– Кто это интересно? И кому это я сдался? При жизни покоя не было, так и после смерти достают…

– А я думал, что ты догадаешься. Ты ведь единственный, кто понял мироустройство…

– Колыбель. Я почему-то думал, что у тебя будет женский голос.

– Ты хочешь женский?

– Да мне вобщем-то все равно. Так зачем меня разбудили?

– Ты нужен.

– Я?!

– Ты уже давно в нирване. Я пытался несколько раз. Но каждый раз заканчивается ничем. Люди свою миссию не выполнят. Это уже ясно. Теперь задача в другом. Сохранить мир к следующему циклу в приемлемом состоянии. Я не собираюсь тратить тысячелетия на восстановление природы. Ресурсы Колыбели велики, но не безграничны. Я дам тебе возможности. Ты сможешь… и еще… и так… Но…

– Э, стоп не так быстро. Это ты собираешься меня в себя засунуть?

– Ну да, а что, ты против?

– Конечно. Опять в эту ущербную тушку. Со сбитым напрочь обменом веществ, близорукостью, неправильным прикусом, заиканием, крипторхизмом и аномально маленьким членом. Ну давай, уж я тебе навоюю.

– Резонно. Ладно, черты лица трогать тебе не буду, организм-усредненный стандарт по расе. Готов?

– Ну что с тобой поделаешь? Готов.

Глава 2

Ну вот и свершилось. Попал. И судя по всему с самого начала. Зрение расфокусировано. Лежу почти все время на спине. Вокруг двигаются силуэты. Ворочают, кормят. Делать пока что совершенно нечего. Только думать. Интересно, что будет с тельцем. Колыбель сказал средний по расе. Я не сообразил уточнить, а теперь придется гадать. Какую расу он имел в виду. Вот не помню, какое там академическое определение расы. Покрупнее народа, помельче вида. Как-то так похоже. Да впрочем не столь важно. Если от большинства своих болячек избавлюсь, уже хорошо. В той жизни я был исключительно болезненным ребенком. Может быть хотя бы в этот раз удастся болеть поменьше. Зато имеет смысл обдумать переспективы. Советский Союз мне спасать не надо. Это уже радует. Да я бы и не смог. Плюшки, что накидала Колыбель связаны с совершенно другим аспектом. Так еще и проявляться будут постепенно. Если я правильно ее понял, то в полную силу войду лишь годам к тридцати. В прошлой жизни к тому моменту я уже удрал в Израиль. В этой придется действовать иначе.

Наконец начало получаться наводить взгляд и разглядывать окружающее. Маму рассмотрел. Какая же она красивая, дух захватывает. В конце той жизни мы не очень ладили, хотя теперь-то я понимаю, насколько был неправ. По сути всю свою молодость она на маня и угробила. На все эти бесконечные болезни и недомогания. А я оказался сплошным разочарованием. Ленивый мечтатель. В более поздние времена такой тип называли "диванный мыслитель". Надо будет по крайней мере в этот раз доставлять хлопот поменьше. Пусть они с отцом хоть немного получат от молодости. В поле зрения все время крошечная комната. Сразу за спинкой детской кроватки. По видимому это та комната на улице Хмелева. Мамины двенадцать метров. Об этой комнате я знал лишь по рассказам родных, зато теперь вижу воочию. Ужас.

Ну вот и первая победа. Оторвал голову от подушки. Даешь прогресс! Начинаю ворочаться, хочу ползать. В идеале ходить, но это пока рано. И еще, как говаривал вождь мирового пролетариата, "конспирация, только конспирация". О своей второй жизни надо молчать в тряпочку. В лучшем случае в психушку упекут. Лучше уж буду странным и угрюмым ребенком. И ведь придется. Боюсь искренне веселиться вещам, которые радовали в прошлой жизни может и не получиться. Так что первостепенная задача, овладеть собственным телом. И не реветь. Не реветь я сказал. Долбанный детский организм. Функция рева включается автоматически. Всегда ненавидел эти слюнявые детские пасти разинутые в безудержном вое.

Квартира сменилась. Теперь это улица Лобачевского. Тоже по прошлой жизни не известная. Попытка родителей ужиться вместе со свекровью. Бабушка Оля. Аж сердце захолонуло, как я ее увидел. Как я ее любил. И она --">