Алекс Толстый - Попасть не пропасть

густая толпа солдат в форме начала XIX века с голубыми галунами на воротниках. Возглавляли этот движ два офицера в треуголках с разноцветными перьями и в обшитых золотом темно-синих мундирах. Один из них остановился и начал делать какие-то пассы шаловливыми ручонками, напоминающие движения каталы наперсточника, а второй повелительно махнул солдатам в мою сторону.

«Кажется, мне сейчас придется нелегко», – мелькнула у меня мысль, и мои новоявленные способности показали мне красное свечение, разгорающееся на руках моего оппонента. В этот момент в замке что-то грохнуло, и из окна второго этажа вылетел огненный шар метрового диаметра, который направился в сторону Фонтанки и упал в воду, подняв огромный фонтан кипятка и пара. Солдаты остановились и явственно замялись. Вдруг один из них бросил ружье и опустился на колени; за ним эту операцию проделали остальные. Напрасно офицер со шпагой в руках кричал им, что все равно всех казнят за нападение на императора и их спасение в том, чтобы отбить подавитель у этого непонятно откуда взявшегося мага. Солдатская масса упорно не желала вставать с колен и твердила, что Его величество милостив, простит неразумных, пошедших за своими командирами, а шпицрутены и перетерпеть можно, палки всяко безопаснее нападения на Светлейшего князя от магии. Да и не только в Петербурге люди живут – в Иркутске тоже жить можно, а офицеры пущай сами разбираются в своих господских заморочках. Треуголконоситель махнул на солдат рукой и пошел в мою сторону, направив на меня шпагу. Второе благородие в это время застыло в ступоре.

"Суслик, вылитый суслик", – помстилось мне.

Глядя на клубы пара, поднимающиеся над Фонтанкой, он мелко крестился. Я подобрал оружие мертвого балахонника и пошел навстречу человеку со шпагой.

"Хорошо хоть не мальчик с гитарой", – пришла мне в голову бредовая ассоциация.

– Ангард, сударь, – закричал мне вояка, – я имею честь атаковать вас сталью.

Мой противник встал в классическую французскую стойку, отведя левую руку назад. Я вытянул правую руку со шпагой в его сторону и начал идти по кругу против часовой стрелки.

"Эх, легковат клинок, однозначно эспада лучше", – мелькнуло в голове.

Оппонент решил не затягивать поединок и после пары финтов сделал глубокий выпад. Я пропустил его оружие слева от себя и ударил сверху провалившегося вперед противника. В результате атаки он сам накололся на мою шпагу. С протяжным стоном мой визави опустился на землю и принял позу эмбриона.

"Что же, четыре – ноль, играем дальше", – подумалось мне.

Тут резко прострелила болью рана в правом боку и я попробовал ощупать рукой пострадавшую часть тела. В это время из оцепенения вышел второй офицер, и мне снова стало не до нее – выжить бы. Вражина опять начал энергично шевелить ручками и появилось красное свечение на кулаках. Понимая, неизбежность скорого полета в меня пакости подобной той, что приготовила в Фонтанке огромное количество вареной рыбы, я представил римский скутум в правой руке, а пилум в левой. На руках моего оппонента появилась сетка из линий красного цвета, они налились огнем, и в меня полетел файербол полуметрового диаметра. Бросив в ответ серебристое копье, я уперся в землю и постарался полностью спрятаться за скутумом, изображая из себя легионера Красса^[5] под обстрелом парфянских лучников.

«Ты прочнее, ты прочнее», – повторял я про себя и старался представить, что щит становится толще и крепче. Моя несчастная тушка почувствовала обжигающий жар, затем удар, и темнота вновь поглотила меня.

Следующий день. Там же.

Я выплывал из мягкой колыбели беспамятства, ощущение окружающей действительности начало возвращаться ко мне. Первым делом пришло осознание, что я лежу, причем явно не на холодном мокром снегу, а на чем-то мягком, сухом и теплом. Следующим был слух, и вот тут-то я передумал показывать что пришел в себя, а то вдруг не услышу больше таких откровений.

– Как он? – произнес властный голос.

– Пока не приходил в сознание, Ваше величество, – ответствовал кто-то басом.

– Сильно его Сашка приложил. Сразу видно романовскую кровь, которая по прямой линии от Белозерских идет, а сплетники по углам шушукались Салтыков, да Салтыков. Скажи-ка мне, Петр Хрисанфович, все-таки кто он такой?

– Ваше величество, его степень владения силой соответствует уровню Светлейшего князя от магии. По европейской классификации Великий --">