Санди Зырянова - Мурка (СИ)

хлопотами по хозяйству. А на следующий день приехала за ней телега: рубил один из мужиков дрова, а дерево на него возьми да и упади. Тут Агафье и вовсе не до Варьки стало: за Мурку - и к мужику тому.

  Изба у Агафьи на отшибе стояла. Да на таком отшибе, что в земской управе даже спорили, к какой деревне ее отнести: к Новоселкину или к Вышним Петухам, а один важный такой чиновник все порывался однодворным хутором Агафьину избу объявить. А дорогу развезло, и лошаденка у крестьянина того старая, кляча совсем - на тех, что покрепче, сыновья его в поле пашут, и телега такая, что того и гляди развалится. Ну, думает Агафья, пока доедем - отдаст мужик Богу душу.

  Но не успела так подумать, как почувствовала: помощник у нее сегодня будет.

  И верно, вторую телегу к земскому врачу снарядили. Пришла Агафья к больному, ощупала, нашла, где и что у него сломано. А поломало его знатно. Позвоночник не перебило, но ребра так в грудь и вдавило. Ногу вывернуло - как бы отрезать не пришлось. Велела Агафья нагреть воды, давай промывать рану. Мурку за травками, как водится, послала. Сама же дощечки к ноге сломанной приложила, перевязывает...

  А тут и врач пришел.

  Молодой, симпатишный такой мужчина. Стекла у него на глазах - пенсне. Заместо армяка сюртук надет по-городскому, и саквояж в руках с лекарскими инструментами. Сразу потребовал руки мыть, а потом и говорит:

  - Ну, где больной?

  А Агафью как увидел - взбеленился:

  - Что это еще за коновальство? - кричит. - Вы септическая! Шарлатанка! Подите прочь, загубите больного!

  Агафья уж послать его подальше хотела. А он саквояж свой как откроет! А там-то... и ножи, и зажимы, и лекарства всякие. Будь у Агафьи такой, ни одного болезного бы не схоронила.

  Осматривает этот доктор мужика и приговаривает:

  - Шина наложена правильно, раны обработаны... Вы, мадам, чем их обрабатывали?

  - Да известно чем, - отвечает ему Агафья, - водой да спиртом, что в лавке в нашем селе продается. А после травками еще промою.

  - Травками? Это какими?

  - А Мурка моя принесет, поглядишь.

  Мурку недолго ждать пришлось. Велела Агафья всем выйти, чтобы не видели, как Мурка ей травки носит. Доктор-то этот остался да так и ахнул, Мурку завидев. Неужто, говорит, у вас кошечка дрессированная? А я-то думал - внучка аль ассистентка! И где ж вы такую большую-то взяли, она же размером с рысь! Агафья только усмехнулась, чистую тряпицу расстилая...

  Присела Мурка на задние лапы. Раскрыла пасть пошире. Никому в деревнях невдомек было, кто такая Мурка и что у ней в горле зоб есть, как у курицы, - вот в этом-то зобу Мурка Агафье травки и носила. И все как есть на тряпицу и вывернула.

  - Это разрыв-трава, - Агафья травы взяла и доктору ну показывать, - это одолень-трава, а это зверобой, а это вот подорожник, и тысячелистник, и мох болотный...

  - Сфагнум, - говорит доктор машинально. - Так вы не то, что знахарка, вы траволечением занимаетесь?

  - Знахарка и есть, - смеется Агафья. - А то еще ведьмой кличут и бабой-Ягой. Да ты лечи его, лечи, касатик, а я уж подсоблю!

  Вдвоем они того мужика чуть не дотемна пользовали. Однако же не зря возились: уходя, прислушалась Агафья - не стоит рядом смерть, холодом не веет, душа из тела прочь не рвется. Выживет мужик, хотя и хромать будет.

  А доктор, невесть с чего, взял и часы из кармана вытащил - и Агафье сует. Подивилась Агафья, про себя думает: лучше б саквояж свой дал, но дареному коню в зубы не смотрят. Взяла и спасибо сказала.

  Потом, правда, не раз добрым словом того доктора поминала с его часами. Очень они ей пригодились целебные зелья варить да настаивать. То, бывало, передержишь или недодержишь - и сила целебная уже не та, а с часами куда легче стало.

  Летом день велик, а время бежит, будто опоздать куда боится. Держит на груди дареные часы Агафья, по лесу скитаясь. То на рассвете по росе что-то ищет, то в полночь на заветную

--">