Артём Александрович Мичурин - Умри Стоя! Родина

Умри Стоя! Родина

Глава 1

Мне сказали, что я переметнулся на сторону врага. Мне сказали, что я её предал. Свою Родину. Ту, которая создала меня, взрастила и вымуштровала. Ту, ради которой я существую. Меня судили, разжаловали, сорвали шевроны, лишили наград и отправили в преисподнюю. «Дирлевангер» - батальон смертников. Сто двадцать восемь дней. Таков здешний рекорд. Сто двадцать восемь дней жизни в его рядах. Сегодня минуло полгода, как я здесь. Меня зовут Глеб Глен. Я Палач третьего ранга. Командир первого звена, второго отделения четвёртого взвода пятой роты батальона «Дирлевангер». И мой рекорд всё ещё не оформлен.

- Пошли-пошли-пошли!!!

Бьющие с холма пулемёты не давали поднять головы.

- Направо! Не останавли…

В десятке метрах от Глеба ухнул миномётный фугас, и собственный крик потонул в звенящем гуле. На зубах захрустела земля.

- …за камнями! Как поняли?

- Поняли!

- Мы сразу за тобой! – отозвалось в динамике гарнитуры.

Сверху, прямо под ноги, упало изорванное пулями тело. Длинная очередь разлиновала трассерами темноту над головой.

- Глен!!! – заорал в ухо взводный. – Где твоё чёртово звено?!

- Прорываемся во фланг, лейтенант!

- Кто приказал?! Вернись на позиции!

- Вас не слышно!

- Я тебя под…

Очередной фугас заглушил льющиеся из гарнитуры угрозы.

- Да-да, трибунал, знаю, - сплюнул Глеб смешанную с кровью слюну. – Чёрт!

Нога подвернулась, ступив на что-то мягкое под тонким слоем земли, и в ту же секунду две вспышки пороховых газов осветили пятачок метрах в двадцати. Обе очереди прошли чуть выше завалившегося на спину Глеба и умолкли, прерванные раскатистым треском СГК-5.

- Да ты и впрямь заговорённый, - блеснула в темноте белозубая улыбка Новака, протянувшего руку упавшему командиру.

- Все целы? – бросил Глеб подошедшей четвёрке. – Тогда вперёд. Убьём этих недоносков!

Пять теней вышли из-за каменистой гряды и направились вверх по склону, туда, где алые от жара крупнокалиберные стволы изрыгали потоки свинца из амбразур трёх ДОТов.

Пробирающееся гуськом, почти на четвереньках, звено замерло на месте, увидев вскинутую ладонь впередиидущего. Тот вынул штык-нож и, прощупав почву, подал знак двигаться левее.

Пулемётный расчёт, расположившийся за бруствером, чуть в стороне от ДОТа, запускал одну за другой осветительные ракеты и вёл прицельный огонь по позициям четвёртого взвода, не давая высунуть носа из-за камней, и делая засевших там бойцов лёгкими мишенями для бьющих со второй лини миномётов.

До пулемётной точки оставалось около двадцати метров, когда звено остановилось под небольшой каменной террасой, повинуясь приказу командира.

- Ждать здесь, - убрал Глеб автомат за спину и расстегнул ножны. – Я дам знать. – Он проводил взглядом очередную осветительную ракету и, стараясь не создавать лишнего шума, продолжил карабкаться наверх.

Пулемётный расчет совсем недавно сменил перегревшийся ствол и теперь сосредоточенно поливал длинными очередями вжавшихся в камни бойцов внизу.

Первым умер заряжающий. Двадцатисантиметровый клинок окопного ножа одним ударом разделил шейные позвонки и, пройдя сквозь гортань, пригвоздил язык к нёбу. Тёплая кровь обагрила сжимающую рукоять ладонь.

Стрелок, почуяв неладное слишком поздно, не успел поднять лежащий рядом автомат. Но успел откатиться в сторону от клинка, вспоровшего по касательной униформу. Упавший на спину пулемётчик закрылся скрещенными руками. Это позволило ему прожить на три секунды дольше, остановив удар ножом сверху вниз. В следующее мгновение большой палец левой руки Глеба выдавил правый глаз воина Аллаха из глазницы, а тяжёлое лезвие, сломав ребро, погрузилось в сердце.

- Чисто, - прохрипел Глеб в микрофон, стряхивая с ладони остатки глазного яблока.

Терпеливо ожидавшая внизу четвёрка словно единое хищное существо скользнула к ДОТу. Шлугер под прикрытием остальных закрепил на стальной двери заряд.

- Готово.

Звено отошло за угол железобетонной фортификации.

- Подрыв.

Направленная взрывная волна сорвала массивную дверь с петель и швырнула внутрь ДОТа. Следом за ней туда ворвался грохот пяти стволов. Двести пятьдесят пуль, выпущенных за четыре секунды, превратили внутренности укрепления в непроницаемое марево бетонной пыли, сквозь которое постепенно проступали --">