Ник Никсон - А Солнце белое

будем на видимой стороне. Там и нагоним их. Центр поведет нас. Стыкуемся в аварийном режиме. Возьмешь на себя?

— Думал, ты не предложишь.

Данилов улыбнулся. Взглянул на камень.

Голос… Шепчет.

— Гляди в оба, капитан. Вот — вот увидишь их посудину.

Узкий полумесяц земного шарика вслед за солнцем явился на звездный свод.

В Центре, наверное, себе места не находят, подумал Данилов. Ему даже стало немного стыдно за то, что станция больше часа провела без связи. Со времен запуска ретрансляторов, опутавших Луну кольцом, это было невиданным событием. Будто снова в двадцатый век.

Минуты тикали, ящик входящих сообщений пустовал. Ни одна частота не прослушивалась.

Земля и шаттл молчали.

— Кэп, у меня по коротким каналам глухо. Ты видишь их с камер?

Ничего… Данилов ничего не видел кроме бесконечного космоса. Палец потянулся к кнопке микрофона, затормозил в последний момент.

Голос… Кричит.

— Заткнись! — Данилов стукнул по динамику, сломал защитную сетку.

— Кэп, Центр ведет шаттл? Ответь!

У Данилова пересохли голосовые связи. Он включил микрофон, но так и не смог вымолвить и звук.

Камень был горячим.

* * *

… Понимаю почему ты испугался. Тебя готовили ко всему, но к такому готовым быть нельзя.

Вот скажи, с какой стати родители считают своих детей особенными? Логично, что это не так. Лишь немногие истинно талантливы с рождения, большинство же вырастет неприметной массой. Любовь превращает в слепцов.

Твоя мать была красивой, хотя и немного грустной. Вспомни, как подглядывал за ней на кухне. Она притворялась, будто не видит тебя, начинала напевать и кружится в танце, как цветок кувшинки на волнах. А помнишь, однажды, вы поехали в соседний город на фестиваль? Ты смешался в толпе, побежав за макетом космического корабля. Когда обернулся, мамы не было рядом. Тобой овладел животный страх, ты стоял и не мог вымолить и звука. Мама перепугалась до смерти, потом долго плакала и не спускала тебя с рук. Поэтому подарила тот кулон с черным камнем. Сказала, он из далекого космоса и обладает могучей силой. Если тебе когда — нибудь будет страшно, нужно зажать его в руке и мысленно попросить вернуться в прошлое — в самое счастливое из воспоминаний.

Мне кажется это событие важным. Кулон был рядом, когда ты узнал о ее смерти. Ты просил, и камень возвращал тебя на кухню. Мама пела и танцевала, такая живая и счастливая.

Камень стал для тебя единственной связью с прошлым. Твоей секретной машиной времени в пространстве собственной памяти. Он, как никто больше знал о твоих секретах, и лишившись его, ты перестал быть собой. Стал человеком без прошлого, а значит чужим не только для себя, но и для мира, в котором жил.

* * *

— Он упал!

— Погоди, Мира, не паникуй. Сейчас разберемся.

Данилов вернулся к беседе с Евой о причинах сбоев связи.

— Семьдесят две минуты назад мы говорили. Он был там, — затараторил Мирослав. — А через восемнадцать уже молчал. Скоро зайдем на виток, надо только спуститься и посмотреть. Шаттл крепкий, выдержит удар. Если мы поторопимся…

— Мирослав.

— Мой брат не умрет… Не умрет.

— Бортинженер!

Мирослав вздрогнул, переведя на Данилова полный отчаяния взгляд. Его нижняя челюсть дрожала. Воздух из вентиляционной шахты, вдруг стал ощущаться холоднее обычного.

— Послушай, что говорит Ева. Система позиционирования дала сбой. Станция сошла с орбиты. Мы разминулись с шаттлом, только и всего.

— Нет, они упали. Точно знаю.

— Давай по фактам.

— Тогда почему Марк молчит?

Данилов собирался ответить, но затем осознал, что у него нет объяснения.

Повисла тишина. Только безжизненные радиопомехи доносились из приемника.

— Центр ищет способ с нами связаться, я знаю.

— К черту Землю! — разразился Мирослав. — Пока они поднимут свои жопы, будет поздно.

Он быстрым шагом направился к выходу из пилотного отсека. Данилов встал на пути.

— Пусти меня! Он мой брат.

— Ты не понимаешь, что делаешь. Спусковой аппарат не предназначен для поисков.

— Плевать. Разобьюсь, так разобьюсь.

В инструкции записано: капитан должен заботиться об экипаже и станции. Остальное вторично. Если Данилов отпустит Мирослава, то потеряет не только бортинженера, но и дорогостоящий спусковой аппарат.

Почему молчит Центр, когда он так нужен?

— Будем ждать помощи и ничего не предпринимать.

Мирослав недовольно --">