Илья Александрович Балабанов - Мир опустел. Начнем сначала! (СИ)

расправился с колбасой с белым хлебом и теперь, как охотничий пес, пылесосит носом траву в поисках оставшихся крошек. В первый раз вижу так близко больного... Кажется, он и, правда, успокоился. В нашу сторону больше не смотрит, завалился на бок и, свернувшись в калачик, обхватил колени. Видимо, собирается спать.

  - Думаете, все? Доживаем последние дни? - я сажусь обратно и стараюсь давить приступ панической атаки, который мешает вдохнуть и забивает руки мелкой дрожью.

   - Без сомнения! - старик достаёт из сумки старенький термос и, открутив крышку, наполняет ее дымящимся чаем. - Несколько дней. От силы неделя. И все уснём... А затем беспамятство. Будем бродить, как этот, - он показывает на спящего, - мычать и расстраиваться...

  Старик делает быстрый, глубокий глоток, морщится, как от кислого, продолжает:

  - А впрочем, всегда есть выход! Можно закончить жизнь самостоятельно. Оставить финальный аккорд за собой, так сказать. Что думаете? Самоубийство - это хорошо или плохо?

  - Плохо, конечно. По крайней мере, так говорят...

  - Но не все! - оживился мой собеседник, - японцы же, например, нормально относятся. Всей страной они, что ли, по-вашему, в аду горят? За свои убеждения. Уверен, что важно, как жил. Как умер - вторично. Иначе и быть не может...

  - Посмотрите на эту красавицу! - старик указал на березу, стоящую сбоку от лавочки. - Красиво, правда? Я посадил. 40 лет назад. Это дерево - все, что от меня останется. Столько боялся, что срубят... Но нет! Это людям конец. А деревьям - раздолье.

  Как же здесь хорошо! Как приятно сидеть, смотреть людей, листать газеты... Именно здесь я прочёл, что сбили самолёт. Перепутали что-то и запустили ракету в обычный Боинг. В нем летели мой маленький внук и зять...

  Здесь же я принял звонок.

  Ткнул на чёртову кнопку и узнал, что моя дочь... Моя маленькая крошка покончила с собой...

  Она так извинялась в прощальном письме. Так стыдилась, что делает мне и маме больно...

  Моя маленькая Мальвина...

  Не смогла поднять своё горе. Ее тонкие, нежные руки сломались под этой тяжестью...

  Я пытаюсь найти слова, поддержать человека, но в голову лезет только банальное.

  'Соболезную. Очень грустно. Жаль, что так получилось'.

  - Ничего, - отвечает он, - скоро я с ней увижусь. Я уверен, там что-то есть! Иначе Вселенная превращается в глупость.

  Скажите, Вам страшно? - старик смотрит мне прямо в глаза, пытаясь разобрать эмоции, - если устали бояться - могу предложить чай!

  Можно выпить, и станет лучше.

  Придёт покой...

  Вы хотите?

  Я не слышу ответа...

  Видимо, начали отмирать отделы мозга.

  Прошу вас, дайте руку! Хочется чувствовать человека.

  То же самое испытала Мальвина...

  Я в точности повторил её яд.

  Обязательно самоубийство...

  Я не мог рисковать, что приду не туда, где она.

  Берегите себя!

  Я читал про погрешность в отчете... Может быть, вам повезёт. Может, ещё и увидите... Своими глазами, что ОН задумал... Моя Мальвина... Она все исправит.

  Речь окончательно потеряла смысл. Звуки перестали соединяться в слова.

  Старик умер.

  Добравшись до своего дома, я долго стучу в дверь к соседу, собираюсь договориться о том, чтобы держаться вместе. Помогать друг другу. Дверь открывается, он стоит на пороге заспанный и бледный. Долго не может понять, что мне нужно. Говорит, что я прав. Будем держать оборону. Только сначала хорошенько выспаться. Злится, что я пришёл посреди ночи и всех бужу. Мешаю спать и жене и сыну. Ему трудно стоять, он садится на корточки. Тычет пальцем в сторону настенных часов, ругает, что я невоспитанный.

  На

--">