плазменного излучателя, не спугнув скатов. По неподвижной мишени стрелять всяко удобнее.

Получилось. Приблизившись на двадцать метров к ближайшему скату, дядя и Борис синхронно прицелились и выстрелили. Два попадания, оглушительный свист подраненного ската, он взвился было в воздух, но тут же просел, и рухнул обратно на труп. А второй скат, конечно, тут же полетел в нашу сторону с вполне понятными намерениями.

Мы с тетей выстрелили в него, пока дядя и Борис отступали к нам. Я не попал, в отличие от тети, но это уже не имело значения. Главное, что пока скат до нас долетел, Борис и дядя перезарядились, и попали в него.

Пока они остались добивать скатов, я закинул снайперку за спину, и вернулся к импровизированным носилкам. Обнаружил, что Сатору вместе с дочерью стоят с дубинками в руках, охраняя носилки.

– Путь расчищен, идём дальше, – сказал я, от души надеясь, что они не заметили, что я единственный из всех промазал по скату.

Вроде обошлось. Подхватили носилки, и двинулись дальше.

Когда проходили мимо трупов, с которых взлетели скаты, спросил Бориса:

– Кладки выжгли?

– Забыли! – ответил он, и мы подождали, пока он выжжет кладки плазмой на обоих трупах

– Что за кладки? – спросила меня японка.

– Мы обнаружили, что скаты откладывают на трупах людей что-то прозрачное. Пока что решили, что это они так размножаются. И мы не хотим, чтобы их тут развелось слишком много, поэтому стараемся уничтожать кладки.

– Правильно, – сказала Юрико, – мы их называем медузами, и это очень грозный противник. Более серьезный, чем годзиллы.

– Годзиллы, я так понял, это те, кого мы называем гориллоидами, эти мохнатые твари?

– Да, верно. Но самые страшные – триффиды. Они подчиняют себе разум, и человек идёт, как скот, на убой. Мы из-за них потеряли члена отряда, Ивана Денисовича.

Двойственная ситуация! Юрико, рассказав нам про этот вид монстров, что мы не знали, только что лишила нас бонуса от системы, в том случае, если мы его встретим и убьём. Но то, что она говорила...

– А как он выглядит, и как ему можно противостоять? – забеспокоился дядя. Вроде и прилично впереди шёл, но как-то вышло так, что на мгновение стих царивший на территории аэропорта шум, и он услышал рассказ девушки.

– Как высокая палка, потому мы так его и назвали. Подманивает тебя, и выгрызает мозг. Когда мы чудом выжили при встрече с ним, у меня и Виктора, – японка сделала паузу и глубоко вздохнула, – добавился плюс один пункт к силе воли. Мы сделали вывод, что надо прокачивать силу воли. И стали выставлять лоты на ее покупку. Знаете, их очень легко наменять, их никто не ценит.

Знаю ли я! Да мы сами выставили кучу лотов с этим зарядом на обмен, считая его бесполезным!

– Спасибо, это очень ценная информация, – сказал я, – кажется, у нас только что появился новый, очень важный пункт для выставления лотов на рынок.

– Стоп! – сказал Борис, – впереди отряд гориллоидов.

Через секунду мы тоже их увидели. Три гориллоида внезапно вышли со стороны окон с парковки в двух сотнях метрах впереди нас, и сейчас уставились на нас. А мы, замерев, на них. Схватки с ними я не опасался, пусть только подойдут поближе, и мы разделаем их на фарш. То ли гориллоиды почувствовали это, то ли со стороны летного поля слишком соблазнительно пахли обгорелые трупы, но они через несколько секунд стронулись с места, и побежали в сторону гейта. Смотрелось это дико – ни дать, ни взять, опаздывающие на самолёт предельно странные пассажиры.

– Идём дальше, но мимо того гейта проходим с максимальной осторожностью, – сказал Борис, – с них станется устроить засаду.

– Сколько отсюда до служебной парковки? – спросил я Бориса.

– Ещё около трехсот метров пройдем, затем выйдем из аэропорта на открытое пространство, повернем налево, пройдем пару больших зданий, и окажемся прямо на ней, – ответил тот.

Эти триста метров мы больше не разговаривали.

Засады у гейта, в который убежали гориллоиды, не оказалось, а ещё через две сотни метров, во время которых нас никто не потревожил, мы добрались и до служебной парковки. Я аж присвистнул, увидев стройные ряды десятков самых разнообразных машин, нужных для обслуживания огромного хозяйства Домодедово.

– Аэродромный автобус снова брать не будем, он в наших лесах застрянет, едва съедем с асфальта, – сказал Борис, – надо проверить все подходящие грузовики.

– Я сам схожу, а вы будьте готовы прикрывать, – сказал я, --">