Владимир Алексеевич Ильин (Tagern) - Сказка на миллиард

играю в игры. Иногда. Но это не значит, что там надо жить. Оглянитесь вокруг — мир прекрасен! — Широкий жест очертил полукруг, показав на окно и голые стены.

— У вас фальшивый вид из окна, — устало вздохнул Джо. — Не спорю, если бы не застройка рядом, то там был бы порт. Но на самом деле за голографией находится глухая стена соседнего небоскреба.

— Это часть дизайна кабинета, — болезненно скривился Уотер.

— И если мир так прекрасен, почему вы отгородились от него пуленепробиваемой дверью?

— Мистер Лоренс, я понимаю, что мой офис находится не в лучшей части города, но есть места совершенно чудесные!

— Я вижу только город в тридцать миллионов человек. В этом городе опасно гулять по ночам, опасно переходить через дорогу, опасно дышать, опасно есть его пищу. Случайная инфекция от чихнувшего в толпе, сбой в пневмометро, бунт эмигрантов — тысячи бед ждут на каждом шагу.

— Мистер Лоренс ... — Стив поднял руку.

— Поэтому десять миллионов игроков выбрали спокойный и безопасный мир бесконечных полей, лесов, озер, рек и гор. Мир без боли и эпидемий, без политиков и социального неравенства. Мир, где можно стать героем или странствующим бардом, искусным чародеем или кузнецом. Мир, где каждый ваш шаг приближает к успеху и счастью. Вы бы хотели жить в таком мире?

— И кто будет платить по счетам? Оплачивать энергию, площади и пищу?

— Так игроки и платят, — усмехнулся Джо. — Встают ранним утром, добираются до метро, протискиваются в забитые людьми вагоны. Полтора часа бездумно смотрят в потолок, пока не объявят их станцию. С остальной толпой попадают на поверхность, стараясь не замечать толчки соседей и наступивших на ногу. Затем отбывают восьмичасовой рабочий день, зарабатывая те самые деньги, и отправляются домой — тем же маршрутом. А уже дома, избыв ежедневную повинность, они возвращаются к любимому делу — волшебству или маханию мечом наперевес. Реальный мир стал для них обузой. И это не та проблема, которую должен решать психолог, мистер Уотер. Это действительность.

— Клерки среднего звена, рабочие — я понимаю. Но вы же миллионер! — Воскликнул тот. — С вашими деньгами вам доступны любые удовольствия и развлечения реального мира! Разве вы не хотели бы забраться на вершину Эвереста, покорить морские глубины, покататься на дельфине, устроить охоту на Тау Кита?

— Почему я не могу сделать это в виртуальности? Взойти на горы выше, пройтись по морскому дну, своими руками одолеть монстров умнее и опаснее?

— Но это же совершенно не то!

— Набор ощущений, тщательно смоделированный на базе тысяч и тысяч людей, не позволит телу и разуму обнаружить подмены.

— Но вы все равно будете знать, что это обман — подделка, а не восхождение...

— Разве? От меня потребуются куда большие усилия для достижения цели. Я пройду по нехоженым маршрутам, без проводника и современного снаряжения. Не в компании десятка одуревших о богатства бездельников, медленно пыхтящих по натоптанным тропам, без теплых палаток и стрекота вертолета медпомощи над головой. Метель будет бросать снег в лицо, дикие звери пойдут по следу, от легкого шороха будут сходить лавины, грозя подгрести под себя. Мой путь будет уникален, потребует силы воли и упорства, хитрости и удачи. Мой след, мое имя, которое я напишу на вершине, не сотрет усталая обслуга, освобождая место для тысяч других туристов. Флаг, который я оставлю на вершине, не отправится в мусор. И когда я взойду на вершину — о достижении узнают миллионы, а не два десятка бездельников, со скучающим видом пролистывающих фото в интернете.

— В мире есть места, куда не ступала нога человека, и если вы так хотите уникальности и признания...

Джо прикрыл глаза и глубоко вздохнул, пресекая нарождающийся спор. Говоря откровенно, он вполне отдавал себе отчет, что где-то перегибает. В мире все еще оставались тихие, безопасные уголки, тщательно сберегаемые местными жителями от суеты двадцать второго века. Цвели парки в закрытых рекреационных зонах, неспешно брели дикие звери в национальных парках. Да даже коттедж, снимаемый у госпожи Пирс, находился в очень спокойном месте, будто бы находящемся вне стремительного потока времени — тем он и полюбился Джонатану. Но ему нравился мир виртуальности, общение с друзьями, и он совершенно не понимал, почему кто-то должен силой отнимать его увлечение, заставляя жить так, как принято, а не так, как он хочет.

С другой стороны — зачем ему убеждать --">