Дмитрий Николаевич Дашко - Оперативный простор

режима. Но для мужа честь многое значило. Саша не стал бы стрелять в спину, а вызвал бы Хвылина на дуэль. Поэтому я точно знаю: убийца кто-то другой, не мой муж. Именно это я и сказала следователю, а он расхохотался мне в лицо, — Катя всхлипнула.

— Ну же! — Я сел рядом, приобнял её. — Всё будет хорошо!

Мне безумно хотелось её утешить. Женские слёзы — страшное оружие. Особенно если учесть, что плачет моя сестра.

— Тогда я бросила всё, купила билет на поезд и приехала к тебе.

— Ты правильно сделала, сестрёнка! — улыбнулся я. — Я рад, что мы с тобой встретились и заново обрели друг друга! Ближе тебя у меня никого больше нет.

— Жора, ты ведь по-прежнему работаешь в уголовном розыске? — вдруг спросила она.

— Да.

— Тогда ты знаешь, что нужно делать. Мне очень нужна твоя помощь. Я хочу, я умоляю тебя, чтобы ты нашёл настоящего убийцу и спас моего мужа от тюрьмы! — сказала сестра.

Глава 2

Я ожидал чего угодно, но только не этого.

— Катя, ты понимаешь о чём просишь?

— Иначе меня бы здесь не было, — сказала она.

— Почему ты думаешь, что мужа посадят?

— Я не знаю: посадят или расстреляют. Я не знаю новых законов. Я ничего не знаю, кроме того, что никого другого милиция не ищет! — запальчиво выкрикнула она.

— У тебя просто могло сложиться такое мнение, — вкрадчиво заговорил я. — Понимаешь, есть такое понятие — тайна следствия. Ни милиция, ни следователи — никто не имеет права выдавать служебные сведения посторонним.

— Боже мой! Ну как мне сделать, чтобы до тебя дошло! — Катя схватилась за виски руками и принялась качать головой. — Мне прямым текстом сказали, что убийца найден и что это мой муж!

Она остановилась, посмотрела на меня с тревогой и надеждой:

— Ты поможешь мне, брат?

У меня во рту стало сухо. Я мог бы сейчас наобещать всё, что угодно, вплоть до того, что достану звёздочку с небес. Но это было бы ложью.

— Давай сделаем так, — я включил деловой тон — обычно он хорошо действует на взвинченных людей и успокаивает, — мы вместе поедем в Петроград. Я схожу к следователю, к оперативникам, которые занимались убийством, поговорю с ними. Если, как и они приду к выводу, что Александр — убийца, прости, Катя, но покрывать преступника я не стану. Даже если это твой муж.

— Хорошо, — кивнула она. — Только Саша не убивал. Я в это верю!

— Веры здесь мало. Нужны факты, — так же сухо продолжил я. — И вот если факты будут таковы, что у меня возникнет хоть вот столечко сомнений насчёт виновности Александра, — я слегка развёл большой и указательный пальцы, — то я приложу все усилия, чтобы разыскать настоящего преступника.

Её лицо просветлело, она кинулась ко мне с поцелуями, я на секунду деликатно приобнял её, но потом отстранил от себя.

— Подожди, Катя. Для начала мне бы хотелось бы развеять некоторые иллюзии.

— А ты стал начитанным, братишка. Вон какие слова употребляешь, — улыбнулась сестра.

— Не о том речь, Катя, — я поморщился. — Я не хочу давать напрасных надежд. Это здесь, в городе, моё слово что-то да значит, и ко мне бы прислушались. Для товарищей в Петрограде я никто, допуск к делу мне не оформят. Значит, придётся действовать неофициально. Как понимаешь, Натов Пинкертонов и иже с ними любят только читатели бульварной литературы — органы следствия же их на дух не переносят. Поверь, никому не понравится, когда у тебя под ногами начнут путаться посторонние люди. Ребятам из петроградского угро — тем более.

— Я понимаю, — вздохнула сестра.

— И ещё один важный момент. Кем бы ты меня ни считала, но я обычный оперативник, не Шерлок Холмс. И я не умею по кучке табачного пепла вычислять убийцу. К тому же я буду действовать один — а раскрытие преступлений, как правило, результат слаженных действий целой команды.

— Но у тебя же есть я! — в сердцах воскликнула Катя.

— Есть. И, поверь, мне бы меньше всего хотелось, чтобы ты влезла в это дело, — заключил я.

— Тогда что мы будем делать? — растерянно спросила она.

— Для начала сходим поедим в столовую. У меня есть талоны на завтрак, я с тобой поделюсь. Потом ты останешься здесь, а я пойду к своему начальнику.

— Он тебя отпустит?

— Попробую уговорить, — без особой уверенности сказал я. — Если не отпустит — напишу заявление о собственном уходе. Семейные дела для меня намного важнее службы.

Катя снова прильнула ко мне, и я вдруг ощутил, как во мне зарождается --">