Сергей Сергеевич Лифанов - Сердце запада

револьвер подвернулся, купил его не задумываясь: машинка в наших краях редкая, она больше по юго-востоку встречается, да и калибр не самый частый для этого револьвера.

Когда миссис Макферсон попросила миссис Уильямс посидеть в лавке, а покупатели что-то не торопились появляться, выдалось время спокойно и без всяких помех подарком полюбоваться, почистить и зарядить – и к появлению злополучного Билли подарок был уже вполне готов к применению по назначению…

Однако пока мы вытаскивали из нашей крохотной миссис Уильямс эту незатейливую историю, мы нечаянно вытащили и другую: о девушке из Миссури, семью которой выгнал из родного дома приказ номер одиннадцать. Семья была небольшая: дедушка и мама, а папа еще до войны умер, и жили небогато, но все имущество все равно не поместилось небольшую тележку, пришлось выбирать самое ценное и нужное, а остальное бросать. Направились они вместе с соседями на восток, потому что все боялись канзасцев, а с соседями вроде не так боязно, но в Миссури и своего лихого люда хватало – на третий день печального путешествия группу беженцев остановили джейхоукеры, телеги обыскали, ценное изъяли, лошадей получше забрали. Деда от волнения хватил удар, он к вечеру и помер. Похоронили на обочине, выбрали из тележки, что могли утащить на себе, остальное бросили, пошли дальше. В восточных округах, откуда жителей не выгоняли, беженцев принимали враждебно: никакого милосердия на такие оравы не хватит, тут бы свое добро от разграбления уберечь. «Убирайте с веревок белье, беженцы идут!», как-то так. После ночевок в чистом поле под дождем тяжело заболела и вскоре умерла мать. Пока Китти думала, как ей рыть могилу голыми руками, рядом оказался Чет Уильямс, соседский парень, которого она еще с начала войны не видала: он свою семью разыскивал, но Китти ничего о них не могла сказать. Потерялись как-то из виду, пока тащились по дорогам. Чет помог с похоронами, а потом Китти в него прямо вцепилась: вот рядом человек знакомый, сильный, уверенный и с оружием, надо его держаться. А куда уж Чету в прицеп девушка, когда он месяцами с отрядом бушвакеров? Но как-то так получилось, что Чет, как честный человек, на Китти женился, а Китти остригла волосы, надела мужскую одежду и дальше уж от мужа не отцеплялась, притворяясь братишкой Чета. Да и где мог Чет оставить Китти? Родных он так и не нашел, а у чужих людей оставлять жену не хотелось. «Маленького Кита Уильямса» в отряде считали совсем ребенком, от опасных дел старались оберегать – так и дожили до весны 1865 года, когда Чета тяжело ранили. Его и «маленького Кита» оставили у знакомого фермера, но Чет не выжил, а фермер без всяких намеков заявил, что малолетний бушвакер ему тут в хозяйстве не нужен, своих проблем хватает.

Когда я узнал эту историю, я сразу подумал, что миссис Уильямс, как и Фокс, что-то о своей бушвакерской деятельности не договаривает, потому что привычка без размышления стрелять в живых людей так сразу не вырабатывается, а Керр, пусть даже и меньшего, чем обычно, калибра, мало напоминает изящный дамский пистолетик. Но я и раньше не считал наших телеграфисток нежными фиалками: в войну утонченным леди в наших краях было не выжить. Однако я ни слова по этому поводу не сказал, да и Норман с Джейком, которые в рядах северян были, наверное, больше моего поняли, но тоже промолчали.

После смерти Чета Китти податься уже было некуда – не в отряд же возвращаться. Она побрела куда-то без цели и без мыслей о будущем – и ноги привели ее на порог к телеграфистке, которую их отряд без особого успеха похищал несколько недель назад. Мисс Мелори была юнионисткой и бушвакерским идеям не сочувствовала, однако Чету и его «братишке» была признательна за то, что они оберегали ее от поползновений Дана. Когда же выяснилось, что Кит вовсе не мальчик, мисс Мелори вздохнула, одолжила у соседки бак для вываривания белья и перекрасила в черный траурный цвет одно из двух своих платьев. Фигурой Китти была мельче мисс Мелори, так что перешить платье получилось без проблем, соседкам телеграфистка сказала, что к ней приехала овдовевшая школьная подруга, – и дальше они начали выживать вдвоем: война вроде как закончилась, но денег не прибавилось, потому что телеграфная линия после диверсии долго не работала и жалованья не платили. Летом как-то перебились плодами со своего огородика, линию хоть и починили, но начальство прислало другого телеграфиста, не желая иметь в подчинении --">