Винсент А Килпастор - Книга Корешей

Книга

Корешей

 Винсент Килпастор

Дмитрию Коробкину, как одному из Корешей С благодарностью шлю эту

Инструкцию-путеводитель по американским тюрьмам

Винсент Килпастор

Авантюрный

© Винсент Килпастор 2020

переводчик армии США в Афганистане, Винсент попадает в Америку по девяностодневной визе. Он любит американское кино и по-началу ему кажется, будто он вернулся домой. Оставшись дольше положенного срока, он каждый день ожидает ареста и депортации. Так проходит 18 лет, Винсент обрастает семьей и собственностью и даже начинает писать Великий русский роман. Его арестовывают и он оказывается в депортационной тюрьме. Путешествие по судебной и тюремной системе современных США. Основано на реальных событиях.

Идти лучше, чем бежать

  стоять лучше, чем идти

    сидеть лучше, чем стоять

                Дао Дэ Дзин

Книга ЖУК

0

Только когда меня выперли в сел-блок А, где сидели местные уголовнички-американцы, я смог со стороны оценить мою «морскую прогулку» на борту затонувшего Мейфлауэра.

Два месяца в трюме Флауэра меня изменили. Я навсегда потерял Америку, но возлюбил весь мир. Депортация из смертельного приговора вдруг превратилась в новую возможность, реинкарнацию в другом теле и другой стране. Возможно именно такие встряски и спасают от жира и депрессии.

Шардон, Оухайоо — большая деревня поселкового типа. Все поселковые типы друг друга знают — и шпана и менты. Все белые, с презрительным отношением к акцентам. Удалось разглядеть электорат Трампа вблизи.

В отсеке А кроме меня тихо жил Грут — вышвырнутый сюда за пьянку и грубости в адрес сержанта черный обмоток. Тут же обитает Илия — серб из Боснии, ни слова ни знающий ни по-английски, ни по-русски. В его медленной отрешенной речи можно легко уловить славянские слова общего пользования. Я уверен — через пару недель общения мы создадим словарь понятных слов и культурный обмен пойдет быстрее. Говорит Илья мало, будто отвешивает электронными весами кокс.

С Грутом у меня и раньше ничего общего не было. И дело даже не в Сьерра-Леоне, откуда его импортировали в нежном возрасте. Грут намного младше, любит рэп и не читает книг. Из-за того что я читаю книги, свято верю будто я интеллектуал и эрудит.

Недостаток общения и одиночество правильные ингредиенты чтобы привести в порядок бортовой журнал Мейфлауэра. Просыпаюсь в три часа ночи, отжимаюсь от пола, пью кофе и бросаюсь лопатить обрывочные заметки сделанные в бараке и на бегу. Скучаю по корешам и от этого восстанавливать их портреты удовольствие изысканное.

К шести утра — когда поезд метро подходит к подъёму и автодверь отъёзжает в сторону — у меня почти готова следующая глава рукописного черновика «Книги Корешей». Больше нигде у меня не было такой производительности, как в одиночке Шардонской каталажки. Ни интернета, ни социальных сетей, ни новостей, ни забот о хлебе насущном.

Возможность встретить знакомцев с Мэйфлауэра была только во время походов в клуб страдающих раком яичек и на сессии гаражного правосудия.

Позавтракал с аппетитом и двинул на очередной суд с сержантом Баталия. Добрым и лысым. Он всегда стоял за спиной во время скорых судилищ — охранял от посягательств маленький монитор и вебкамеру размером с кабачок. От этого сержант невольно знал мою историю — работу с ВВС США в Афгане, семью, детей и, хотя ему это не было положено — явно сочувствовал. Как и всякий зык, антенны которого постоянно прощупывают окружающих охранников на предмет

отношения и симпатии, я не мог не воспользоваться добрым расположением сержанта.

По дороге в гараж мы остановились у Джей 100 —официального названия иммиграционного барака «Мейфлауэр», я затёрся во внутрь вместе с Баталией — хотя это было грубое нарушение правил внутреннего распорядка. Большое Ноу-Ноу. Встав за широкой спиной Баталии, я ловко показал «фак ю» Джону Кошке и поздоровкался с остальными гребцами. Большинство еще подчищало завтрак с подносов и не спало — как принято утром.

Приятно повстречать старых друзей — как на свиданку сходил.

-Патель! Пааатель! - возвыл Баталия к новенькому индусу — я такого