Татьяна Николаевна Зубачева - Мир Гаора. Сон девятый

Нужон он тебе?

— Я за него тридцать две тысячи отдал, сотки медной не осталось. — Он заставил себя усмехнуться, — машину в долг вызывать придётся.

— Тады лечить его надо.

— Чем? Нянька кивком показала на угловой книжный шкаф.

— Там у тебя бутылка есть. С «Чёрным амператором».

— Что-о?! — вполне искренне изумился он.

— Что слышал. Отпаивать его буду.

— Да ты, Нянька, что? С ума сошла? Отпоить надо, так у тебя что, ни вишнёвки, ни водки не осталось? Так всё в Новый год и выхлестали?

— Выпили в плепорцию, — сурово возразила Нянька, — сколь положено, столько и отмерила. А ты не жмись. Нельзя ему водки сейчас, обожжёт душу только, а ему прогрев нужен.

— Может ему ещё устриц с трюфелями подать? — начал он злиться.

— А это чо за гадость? — спросила Нянька и тут же отмахнулась. — Потом расскажешь, недосуг. Я уж за Мокошихой послала. Отмаливать будем. Давай бутылку-то.

— А без бутылки молиться не можете? — съязвил он.

— Тьфу ты! — сплюнула Нянька. — Сказано же, его поить будем. И не лезь ты, коли без понятия.

— Мг.

Он достал из-за Большой Академической Энциклопедии пузатую бутылку, где на золотой этикетке красовалась чёрная императорская корона. Бутылка была открыта, но оставалось ещё больше половины.

— Так, Нянька, а теперь послушай мои понятия. Сволочь эта, что его привезла, все документы оформила и даже налог уплатила.

— Ну и хорошо, — кивнула Нянька.

— Мало хорошего, Нянька. Такого, чтоб купчую без осмотра и торга оформляли, не бывало. Не по правилам это.

— А раз деньги уплочены, то на правила и накласть можно, — убеждённо сказала Нянька. Он хмыкнул.

— Это смотря кому, Нянька. Вот захотят зелёные петлицы проверить: за что такие деньги отвалены и почему с нарушением продан, и нагрянут посмотреть на него. А он подыхает. А штраф до двойной продажной цены доходит, если новокупку сразу ухайдакали.

— Вот он и помрёт, пока я тут с тобой лясы точу.

Нянька ловко выхватила у него из рук бутылку и спрятала к себе под платок.

— Всё, иди, ложись, отдыхай, дети в порядке, на усадьбе порядок. Лишь бы он до Мокошихи дотянул.

Про Мокошиху Коррант слышал многое, даже пару раз видел издалека эту высокую худую рабыню с гордой, прямо-таки королевской осанкой. Кто был её владельцем, никто не знал, как и её возраст. За кем-то она, конечно, числилась, в каком-то посёлке или чьей-то усадьбе жила, но все относились к ней с плохо скрытой суеверной опаской. И раз Нянька позвала её лечить Рыжего… то ему и в самом деле нечего соваться. Коньяка, конечно, жалко, но как-то всё остальное ещё дороже. И он вернулся в спальню, где его уже ждали кувшин с квасом, перестеленная кровать и Милуша с Белёной, весёлые, ласковые и услужливые. Он довольно быстро отправил их отдыхать, поспал, встал, совсем успокоившись, и вернувшись в кабинет уже спокойно, на трезвую во всех смыслах голову перечитал оставленные ему заезжей сволочью документы.

Купчая и квитанция об уплате налога были заполнены с соблюдением всех формальностей и ничего нового не дали. А вот карта… к пометке «шофёр» добавлено «телохранитель», в графу навыков «владеет рукопашным боем», а к трём единичкам категории добавлен плюс. Категория «Экстра». О рабах с такой категорией он только слышал, но ни разу не встречал. Что и понятно: категорию «экстра» не продают. Надо быть сумасшедшим, чтобы продать такую ценность, дважды сумасшедшим, чтобы купить такого раба, беззаветно преданного, готового выполнить любой, но не твой приказ, потому что не ты, а кто-то другой сделал из него «экстру», настроенного на полное подчинение одному единственному человеку, но не тебе, и трижды сумасшедшим, чтобы указывать это в официальной карте. Хотя… чтобы оправдать несуразно высокую цену? Или ещё одна пакость? Будем ориентироваться именно на этот вариант. И тогда сейчас всё зависит от Няньки и таинственной Мокошихи. А ему остаётся только ждать.

…сверкающая холодная белизна вокруг. Он падает, вверх или вниз, хотя падать вверх нельзя. Где он? Он нигде. Это ничто. Он никто, и звать его никак, и вокруг ничто. Его нет, он растворяется в сверкающей обжигающей холодом белизне, ещё немного, ещё чуть-чуть потерпеть, и его не будет, и больше ничего не будет, надо ещё чуть-чуть потерпеть…

Придя на рабскую кухню, Нянька строго посмотрела на сидящих за столом:

— Про Мокошиху что слышно?

— Сказала, не замедлит, — ответила бегавшая --">