Е. Розенблюм - Как спаслись деревья

глубокую рану. Твой лубяной сок всё вытекает и вытекает… Как остановить его?

– Волны эмпатии, которыми ты меня окутал, смягчили мою боль. К тому же я уже почти закончил производить особые молекулы, которые закроют и обеззаразят рану.

– Правда? – обрадовался Патик. – Но ведь так жаль, что эти цветы уже не распустятся, а эти плоды не созреют…

– Самое главное, что ты всё это осознаёшь. Твоя эмпатия и понимание очень радуют всех нас, особенно, когда мы вспоминаем о равнодушии и эгоизме, которое царило на Земле во времена пиявищ.

– Неужели они вас обижали? – удивился Патик-Эмпатик.

– Ещё как.

– Но почему?

– Ох, и не спрашивай. Это очень длинная история, – сказал каштан.

– Каштан, миленький, расскажи мне её, пожалуйста, – попросил Патик-Эмпатик.

Каштан тяжело вздохнул и начал рассказ о том ,как деревья спаслись от пиявищ.

(обратно)

1. Деревья и пиявища

– Давным-давно на Земле обитали пиявища. Как и все прочие звери, они жили среди нас, деревьев, и днём просили у нас плоды и орехи, вечером – любовь и совет, а ночью – защиту и укрытие.

Со временем пиявища чрезвычайно размножились, и из-за тесноты стали очень нервными и раздражительными и гудели днём и ночью, как пчёлы в улье. В беспрерывном шуме и гаме они не могли слышать наши голоса и стали забывать наш язык. Пиявищам стало неуютно и страшно в лесу и захотелось жить в открытой местности. Тогда они стали вырубать нас, а и из наших тел – строить себе жилища.

– Что? Как неблагодарно! – воскликнул Патик, ощущая, как отрубают его корни, иссушая всё нутро. – Почему они платили вам злом за добро?

– К тому времени пиявища совсем забыли язык красоты-и-добра и в основном говорили либо на языке равнодушия-и-эгоизма, либо на языке зла-и-насилия. Многие из них даже не знали, что мы живые, и думали, что деревья – это неодушевлённые приспособления, предназначенные исключительно для их пользы. Они полагали, что мы существуем лишь для того, чтобы они пожирали наши плоды и семена, делали из нас жилища и разные ненужные вещи и сжигали нас, чтобы обогреть свои дома.

– Как сжигали? Разве они не видели, как больно вам сгорать в огне? – закричал Патик, ощущая, как пламя охватывает все его тело, причиняя невыносимую боль. – Неужели они были совсем бесчувственными?

– Чувства других их совершенно не интересовали. Они были очень себялюбивыми и заботились лишь о собственных интересах и удобствах, используя для этого всех и вся. Например, нас для своих нужд они вырубали в таких количествах, что на Земле почти не осталось лесов.

– Как жестоко! – Патик очень расстроился и долго думал. – Неужели пиявища не умели подключаться к вашей подземной сети и хотя бы считывать, что происходит? – наконец спросил он. – Если даже у них не было чувств, то вашу боль можно было бы понять разумом. Неужели у них не было мозга?

– Из-за своей гордыни пиявища даже не подозревали, что у нас есть своя собственная подземная сеть.

– И ни один из них не догадывался, что потоки ценнейшей информации, с помощью которой можно познать всё на свете, бегут прямо под землёй в ваших корнях?

– В те времена и земли-то почти не осталось, и всё было покрыто каким-то ужасным веществом, в котором не могли жить ни животные, ни растения.

– А ваша сеть?

– Она тоже была в очень плачевном состоянии из-за интенсивной вырубки деревьев.

– Не может быть! Разве грибы, ваши братья, не помогали вам её чинить, как сейчас?

– Помогали да ещё как! Каждый день трудолюбивые грибки чинили нашу сеть своей грибницей, но каждый час пиявища вырубали новую часть леса, снова разрушая её. Под конец, разрывы были так велики, что даже самые талантливые грибки не могли их восстановить. Представь, что в те времена сотни деревьев оказались в абсолютной изоляции. Они не знали, что происходит в мире и даже не могли сообщить своим собратьям, что живы. Тысячи деревьев умирали каждый день, а те немногие, которых пиявища оставляли, страдали от тоски и одиночества, оторванные от друзей и родни.

– Бедняжки! А молодая поросль?

– Из-за разрывов в сети они были лишены заботы материнских деревьев и доступа к всеобщей сокровищнице знаний, а потому чахли и часто просто умирали от голода и жажды.

– Какая несправедливость! – воскликнул Патик, представляя, как ужасно было бы его детство, если бы он не имел доступа ко --">