Анна Ивановна Ринифе - Город забытых снов(СИ) (авторская редактура)

озлобленность не знала границ.

Справа от нее сидел пожилой мужчина с очень добрыми глазами. У него были крупные черты лица и темные брови. Уголки губ слегка приподняты в едва уловимой улыбке. Он сидел, с любопытством разглядывая свою компанию. Он узнал многих, но понимал, что они не имеют представления, кто он.

Еще дальше, у противоположной стены, сидел еще один мужчина. В черном сюртуке, с повязанным бабочкой платком на шее. У мужчины был длинный нос, вьющиеся волосы и глубоко посаженные глаза. В руках он держал высокий черный цилиндр.

За его спиной в самой темной части комнаты сидело три женщины, три нереиды, плетущие нити судьбы. Они были чем-то похожи друг на друга - большие задумчивые глаза, легкая улыбка над чем-то давним, мимолетным. У одной из них были волосы выше плеч и густая челка. Вторая была в летней шляпке с довольно большими полями и шелковым бантом. Третья абсолютно слилась с мраком. Только хрупкий силуэт на фоне всепоглощающей тьмы.

Было сложно сказать, как долго эти двенадцать находились в темноте - возможно, только несколько минут, а может быть, и целую вечность. С уверенностью можно было лишь утверждать, что подобное положение нисколько не тяготило их. Даже для беспокойного мальчишки с черными глазами эта ситуация не была испытанием, похоже, его поведение было для него абсолютно нормальным, по крайней мере, привычным.

Однако тягучее молчание было прервано. В темном пространстве открылась дверь, и на пороге появился мужчина в белом домино. У него на голове была высокая белая шляпа, а к жилетному кармашку тянулась серебряная цепочка от старинных часов. Лицо вошедшего не было чем-либо примечательно, но почему-то казалось, что он похож на кролика - вот-вот под шляпой задрожат длинные уши, вот-вот поблескивающие глаза станут раскосыми, вот-вот из-под тонкой верхней губы покажутся острые резцы.

Но человек в белом был серьезен. У него в руках была книга в черном переплете. По сути, тонкая тетрадка. Кролик молча протянул ее двенадцати.

Осень, рыжая как лиса на картинках детских книжек, взмахивала листьями и веселилась, словно разодетая мещанка на своем последнем в жизни карнавале.

Время ярмарок было в самом разгаре. Горожане нервно толпились у прилавков на площади, запасаясь овощно-корнеплодным провиантом на зиму. Один из больших мешков выпал из подъехавшего с продуктами грузовика, и ярко оранжевая, лишь местами покрытая черной землей, морковь покатилась по мостовой. Никто из стоявших в очередях не бросился ее собирать. Бесплатная морковка могла стоить места в очереди, а значит, около часа, напрасно потраченного времени. Нерасторопный водитель, занятый сгрузкой других мешков, не сразу заметил потерю. Только после обращенных к нему оханий хозяйственных бабушек, морковь была собрана и поставлена в ряд с другими корнеплодами.

Уже подходя к своему дому, Вера Павловна поняла, что все-таки ошиблась с расчетами. Четыре килограмма картофеля, килограмм лука, килограмм свеклы и кочан капусты были смешным уловом для простоявших в очереди больше часа, дабы сэкономить, но для пожилой женщины и эта ноша была слишком тяжелой. Она поставила на землю две сумки - по одной в каждой руке - и отдышалась. Сердце громко пульсировало в шее, во рту был металлический привкус. Вера Павловна сделала глубокий вдох. Кислород растекся по артериям. Голова закружилась. Многоэтажки вокруг задергались, словно их показывали по неисправному телевизору.

Женщине было некого позвать на помощь. Она жила одна, изредка вздыхая над черно-белой фотографией восторженного студента географического факультета, который, окончив вуз, отправился покорять горные вершины совсем не тех стран, о которых мечтал. Он ушел и не вернулся, словно его и вовсе не было в ее жизни. Словно они никогда и не были вместе, никогда не смеялись, не грустили, не любили и не мечтали. Словно прекрасный сон.

Вера Павловна подняла сумки и пошла по направлению к своему дому. Ей еще надо было успеть приготовить свежий салат из овощей. Она возьмет его вместе с апельсинами, когда пойдет в больницу, чтобы навестить внучку своей доброй знакомой. Теперь они вдвоем должны помогать друг другу, потому что во всем мире больше нет никого, кого бы волновала их судьба.

I

- Как спалось?

Вопрос медсестры звучал беспощадной насмешкой. Спать в палате для тяжелобольных было невозможно даже после дозы --">