Владимир Михайлович Мясоедов - Превосходство разума (издательская редактура)

просто выпали из неглубоких ранок под собственной тяжестью, спустя всего лишь одно жалкое мгновение. Но, тем не менее, полученной заминки хватило обладателю светлых волос, чтобы шагнуть вперед сокращая дистанцию, схватиться за древко копья и дернуть его вверх, а также с размаху пнуть соперника между ног…И оказаться припертым к стенке. Проигнорировав удар, один вид которого мог заставить непроизвольно поморщиться любого мужчину, тварь с громким шлепком впечатала блондина в ближайшую вертикальную поверхность и попыталась не то задушить человека при помощи упершейся под подбородок длинной твердой палки, не то попросту раздавить ему шею. И монстрик явно имел немалые шансы на успех, судя по немедленно начавшимся хрипам и отчаянному дерганью босых ног, оказавшихся оторванными от пола. Похоже, обладатель светлых волос очень нуждался в экстренной помощи, и кроме меня её оказать было некому. Имелись, конечно, некоторые сомнения в целесообразности данных действий, но кажется, один из четырех имеющихся в зоне видимости людей знал кто я такой, и мы даже дружили. А вот толпа агрессивных и вооруженных ящеров никаких позитивных эмоций не вызывала, и вряд ли представители другого вида станут разбираться, кто тут их соплеменников убивал, а кто просто валялся рядышком с провалами в памяти.

— Глаза боятся, руки делают, — пробормотал я сам себе, осторожно слезая со странного многоярусного стола, на котором и пришел в себя. Вокруг меня лежали какие-то иглы, щипцы, скальпели, склянки, большая спиртовка и целая горка рулонов странной ткани, обильно покрытой разноцветными рисунками, а за спиной находилась возвышающаяся над общим уровнем необычной мебели полка, густо заставленная горшками и какими-то ажурными проволочными держателями для множества ножей самых причудливых форм. Тело по-прежнему слушалось не очень охотно, словно каким-то образом умудрился отлежать сразу весь организм, но оно, по крайней мере, двигалось. И даже могло стоять на своих ногах и не падать. А легкое головокружение вполне можно было списать на отвращение, вызванное близким лицезрением трупов двух разумных ящериц, рядом с которыми валялось на полу их же оружие. Тот, кому вспороли брюхо, при жизни орудовал то ли киркой, то ли все же топориком с крайне узким лезвием, а у обладателя перерезанного горла имелись перевязь с кинжалом и копье. Последнее я и взял, поскольку оно умудрилось откатиться в сторону от лужи крови и потому осталось чистым. Ну и длина древка, позволяющего тыкать острым наконечником во врага с относительно безопасной дистанции, тоже сыграла свою роль.

Проклятая палка с острым наконечником несмотря на относительно скромные габариты весила просто неприлично много, а руки дрожали, словно у запойного алкоголика с многолетним стажем. Мое приближение борющийся с блондином ящер краем глаза заметил и даже попытался отреагировать на него, но поставленный обратно на пол светловолосый вцепился несмотря на шумно втягиваемые в легкие литры воздуха вцепился в держащие оружие руки врага будто клещ. Наконечник сжимаемого мной копья описывал в воздухе чуть ли не восьмерки, но все же ткнулся куда-то в правый бок твари. Одежда монстрика, по всей видимости, являлась чем-то вроде кожаной брони и не могла быть пробита слишком легко. А когда она все же сдалась, то острие заскрежетало по чешуе, являющейся природной защитой твари. Пришлось навалиться на древко всем своим весом, пропихивая металлический наконечник через жесткую шкуру и куда менее плотную плоть, стараясь не слушать отчаянное верещание со стороны убиваемой твари, наконец-то выпустившей собственное оружие. Однако добил её все же не я. Пока ящер неловко пытался вытащить из себя чужое копье, скрежетавшее уже по его ребрам, завладевший трофеев блондин сделал молниеносный выпад, ударив прямо в рот. И издаваемые нелюдем звуки боли и страха мгновенно стихли, стоило лишь металлическому острию раскрошить зубы и вонзиться куда-то в небо существа. Впрочем, поблизости все еще оставалось достаточно много его товарищей, либо умирающих, либо борющихся за свою жизнь.

— Благодарю вас, сударь! — Отсалютовал мне блондин выдернутым из пасти упавшего на пол тела оружием, оказавшийся тем самым оратором, с нереальной четкостью и звонкостью проговаривающим каждую букву. — Рад видеть, что вам стало лучше! Воистину, сегодня…

— Грааа! — От дверей раздался оглушительный рев, едва не --">