Артур Таболов - VIP (СИ)

объявление: "Справки о судимости выдаются с 14 до 18 часов". На вахте дежурит прапорщик, вооруженный пистолетом Макарова. У чужих он въедливо проверяет документы, своих пропускает, едва взглянув на удостоверения. Свои все в форме, лейтенанты и старшие лейтенанты, капитаны, реже майоры. Медлительные лифты развозят их по семнадцати этажам башни. На верхний, восемнадцатый этаж поднимаются всё больше штатские, но с заметной военной выправкой. На семнадцати этажах располагается Зональный информационный центр МВД, а последний этаж выделен Российскому национальному бюро Интерпола.

   По тому, какие машины съезжались по утрам к башне, можно было судить о благосостоянии сотрудников центра. Всё больше "Лады"-девятки и даже "Жигули"-шестерки, неновые иномарки. Никаких "мерседесов" и "лексусов". Что говорило о том, что здешний служивый люд либо не умеет брать взятки, что, как было известно всем, прекрасно умела делать вся полиция, либо не знает, с кого их брать и потому вынужден жить на зарплату. Зато невдалеке, на парковке "Газпрома", выпершего из земли огромным сине-зеленым фаллосом, глаза разбегались от дорогих машин. Тут тебе и "бентли" и "майбахи" и экзотические "мазератти" и "ламборджини".

   Старший оперуполномоченный Интерпола капитан Игорь Касаев, сын одного из самых крупных и амбициозных девелоперов Москвы, владельца группы компаний "Мегаполис" Аслана Касаева, ездил на "форд-фокусе" и каждое утро, подъезжая к башне, испытывал чувство неловкости. Очень уж отличался его "форд" от машин сослуживцев. "Форд" подарил ему отец по случаю успешного окончания МГИМО. Он хотел купить сыну "порше-кайен", но тот воспротивился: "Ну представь: генерал-лейтенант, начальник Интерпола, ездит на служебной "Волге", а я буду рассекать на "порше"? И как на меня будут смотреть?" Отец считал, что равняться нужно на богатых и успешных людей, а не на нищебродов, но спорить не стал. Сошлись на "форд-фокусе". Но и эта машина была слишком хороша для центра. Игорь поспешно загонял её на служебную стоянку и уже с легким сердцем шел в башню.

   Иногда, поднимаясь на лифте на восемнадцатый этаж, он представлял, что пересекает пласты криминальной российской истории. На нижних этажах хранились архивные документы о преступлениях давних, послереволюционных и довоенных времен, выше - агентурные донесения, следственные и судебные дела послевоенных банд, терроризировавших города, еще выше - громкие "хлопковые", "рыбные" и валютные дела времен застоя, а на самом верху - дела последних десятилетий российской истории, по сравнению с которыми блекли все преступления прошлых лет, даже самые дерзкие. Игорь не знал, в каком порядке и на каких этажах хранятся архивы центра, но ему было интересно думать, что они хранятся именно так, пластами, и лифт возносит его в самую что ни на есть жгучую современность, когда преступность перестала быть внутренним делом каждого государства и способствовала лучше, чем даже ООН, укреплению международного сотрудничества. Эти мысли сообщали ему чувство причастности к мировым проблемам и как бы одухотворяли бюрократическую машину, чем в сути своей являлся Интерпол с Генеральным секретариатом в Лионе и с национальными центральными бюро в ста семидесяти девяти странах мира.

   В холле восемнадцатого этажа были вывешены крупные цветные снимки всех руководителей российского Интерпола, как в театральных фойе развешивают портреты отцов-основателей. Их было много. СССР вступил в Международную уголовную полицию еще в 1990 году из соображений политических. При Горбачеве Советский Союз вступал во все, во что можно вступить, чтобы продемонстрировать Западу свою открытость. Открытость продемонстрировали, но что делать дальше, понятия не имели. Признать, что советская милиция сама не способна бороться с преступностью, было как-то неловко, идеологически совестно. Вот так взять и показать всему миру свое исподнее? Открытость открытостью, но не до такой же степени. А до какой? Этого не знал никто. Так поначалу и завис новоявленный Интерпол в состоянии организационной недоношенности. Даже не сразу решили, куда его приткнуть. Сначала пошли по пути Франции, где национальное центральное бюро возглавлял министр внутренних дел. Первым начальником российского НЦБ стал генерал-полковник, первый заместитель министра МВД, его сменил генерал-майор, потом

--">