Кирилл Станиславович Бенедиктов - Лодка

интонации сбивали его с толку.

— Да, погода великолепная, — подтвердил он. — И не скажешь, что октябрь заканчивается.

— Ты русский? — неожиданно спросил старик.

— Русский. А вы как догадались? Акцент?

Старик неопределённо махнул рукой.

— Я много русских знаю, — сказал он. — Вожу их…

— На острова?

Дядя Стефан нахмурил седые брови.

— Можно сказать и так.

На самом деле открыт для туристов был только остров Правой руки. На острове Левой руки, находившемся в полукилометре к востоку, стоял средневековый католический монастырь, в котором по-прежнему жило человек двадцать монахов — туда туристов не возили. Конечно, если знать людей и подходы, можно было договориться — за пятьдесят евро любопытных могли отвезти и к запретному острову, высадив на противоположной от монастыря стороне. Но официально считалось, что никто из владельцев катеров туда не возит.

— Я просто раньше вас тут не видел, — пояснил Пётр. — Думал, что всех лодочников знаю.

Стефан дёрнул щекой. Был он здорово небрит — седая щетина клочками торчала из костистого подбородка.

— Я нечасто сюда выбираюсь, — буркнул он. — А ты здесь недавно.

— Три месяца.

— Это всё равно, что ничего.

Подошёл Марко с подносом. На подносе был заказ Петра — рыба-чёрт в кляре с чесночным соусом и отварными овощами — и стакан воды для Стефана. Первым делом Марко поставил перед стариком воду.

— Спасибо, сынок, — Стефан взял стакан и поднёс ко рту. Пальцы у него были не по-стариковски крепкие, цепкие, поросшие рыжеватым волосом. Одним глотком он осушил стакан, поставил на стол и подтолкнул к Марко. — Хорошая вода. Сладкая. Благослови тебя бог, сынок.

Марко быстро перекрестился и поклонился старику едва ли не до земли.

— Иди, — велел Стефан, слегка мотнув головой в сторону кухни.

— Вода как вода, — сказал Пётр, которого почему-то задела эта сцена. — Тут воду из-под крана наливают, если вы не в курсе.

— Однажды, — сказал старик, — ты вспомнишь вкус воды, которую пил здесь, и поймёшь, что ничего слаще не было в твоей жизни.

«Философ, — решил про себя Пётр. — Ну, теперь точно никуда не уйдёт…»

Он неопределённо хмыкнул и принялся за рыбу. Рыба была отличная — сочная, нежная — но кляр толстый Марко всё-таки слегка пересолил.

— На том берегу память угасает, — продолжал Стефан, — но не сразу. Воспоминания уходят одно за другим, стираются, как следы на пыльном полу. Но вкус воды помнят дольше всего.

— Почему? — с набитым ртом спросил Пётр.

— Потому что там она горькая, — ответил старик. — Как морская, только ещё хуже. Ей нельзя напиться. Она царапает горло, как когтями.

— Там — это где? — Пётр, наконец, заинтересовался собеседником.

Стефан выпрямился на своём плетёном стуле, строгий и суровый, как судья. Большие руки старика лежали на столе, сильные пальцы сплетены в замок. Лицо казалось выточенным из куска твёрдого дерева. Кого-то он очень напоминал Петру, кого-то то ли из виденного когда-то давно фильма, то ли из иллюстрации к старой книге. Может быть, рыцаря-крестоносца, вернувшегося из похода в Святую Землю?..

— Вы в монастыре живете? — догадался Пётр. — Вы монах?

Старик кивнул, но, как показалось Петру, неуверенно.

— Монах, — повторил он вслед за Петром. — Был монах, да.

Что-то блеснуло в его темных глазах — будто серебряная рыба плеснула в глубокой воде.

— Вкусно? — спросил Стефан, показывая пальцем в тарелку Петра.

— Очень. Хотите попробовать?

«У него нет денег, — сказал себе Пётр. — Он голоден, поэтому приплыл сюда и подсел ко мне за столик. Ну и правильно сделал — не к этим же бюргерам ему было идти. Надо заказать ему еды…»

— Нет, — старик покачал головой. — Я здесь не ем… только воду пью. Но ты ешь, ешь и радуйся, пока молод, пока можешь всё это, — он опять мотнул головой, показывая на озерную гладь, — видеть, слышать, чувствовать. Потом… будет нельзя.

— Да вы не стесняйтесь, — Пётр окончательно уверился в том, что Стефан — слегка тронувшийся умом монах с острова Левой руки. — Вы меня совсем не стесните… у меня с деньгами всё в порядке, к тому же здесь всё дёшево. Хотите чорбу? Или рыбу? Они её, правда, долго готовят, но вы вроде бы не торопитесь?

— Тороплюсь, — отрезал Стефан и поднялся, отодвинув стол. — Мне ещё нужно домой… туда, где я жил… посмотреть, как там теперь. Вернуться надо до заката.

— Строго там у вас, — улыбнулся Пётр, --">