Клим Ветров - Неживой

НЕЖИВОЙ

Пятьсот лет тьмы.

Мрачное эхо тяжёлых шагов гулко отражалось в низких сводах подземного тоннеля, распугивая едва заметные блики тлеющих факелов. Но тому, кто только что прошёл здесь, свет в принципе не был нужен — факела, как и всё остальное, давно приевшийся, привычный антураж.

Пройдя по тоннелю до самого конца, он остановился, словно решая — идти ему дальше или не идти? И, чуть помешкав, всё же выбрал первое.

Этот обход он совершал регулярно на протяжении очень многих лет. Спроси его, сколько их было? Сто, двести, пятьсот?

Он бы не ответил. И не потому что не знал — отнюдь. Просто время для него давно уже потеряло всякий смысл.

Ведь сколько он себя помнил, — а впервые в эти подземелья он попал ещё совсем ребенком, — ничего нового не происходило.

Обход владений, библиотека, снова обход… Бывали, конечно, исключения, особенно раньше, в самом начале — тогда живые ещё не боялись и приходили, иногда даже по нескольку раз в месяц. Но время шло, слухи о монстре подземки распространялись, и поток «посетителей» иссяк, прорываясь лишь иногда, да и то совсем помаленьку.

Поэтому, когда это всё же случалось, и люди спускались вниз, в катакомбы, он искренне радовался, что его ещё помнят и, несмотря ни на что, приходят, чтобы навсегда остаться в его маленьком царстве.

Вот и сейчас, когда сигнальная нить дёрнулась, реагируя на появление живого, на губах этого существа, — а назвать его человеком можно лишь сослепу, — заиграла довольная ухмылка, вызванная предвкушением предстоящей охоты.

Бегло пробежавшись глазами по карте выставленных сигналок, Лич, — а это наиболее подходящее существу название, — определил направление, откуда пожаловали гости.

Попова пустошь — именно там была замечена активность, и судя по отклику, группа явилась не самая маленькая.

«Неужели охотнички пожаловали?» — удивился он, боясь спугнуть удачу. Из всех живых именно эти особи представляли наибольший интерес.

С ними можно было и поиграть подольше, и слуги из них получались хорошие.

Сам будучи когда-то человеком, Лич знал, насколько хрупок человеческий организм, поэтому старался сильно не вредить своим жертвам, но охотники - это другое… Это подготовленные, тренированные, хорошо ориентирующиеся в подземельях бойцы, с ними можно действовать жёстче — они выдерживали многое.

Единственное, чего он никогда не понимал — зачем они к нему лезут? Неужели за сотни лет так и не поняли что это бесполезно и ничего интересного здесь нет и быть не может. Плюс сами подземелья до сих пор фонили радиацией, столетиями убивая всё живое, а из ценностей всего пара сундуков с книгами да бесполезные кучи древнего барахла.

Он бы и сам сюда никогда не пошёл, но когда всё случилось, ему было всего пять лет, и его мнения никто не спрашивал.

Сотни лет прошли, но тот день — первый день в этом месте, Лич помнил так, как будто это было вчера.

***

Его и Борьку, — так звали мужа няньки, с которым он попал сюда, — сбросили прямо с борта небольшого воздушного корабля, который, пролетев ещё совсем немного, исчез в яркой вспышке.

Лич помнил, как Борька прижал его к себе и, вглядываясь в небо, сбивчиво повторял: «Ничё, твоё сятельтство», — так он произносил слово сиятельство, — «всё будет хорошо, ты потерпи только немножко...»

Потом он забросил мальчишку на спину и, прямо как медведь, — а комплекцией вполне мог поспорить, — рванул куда-то в темноту.

Алекс помнил, как прижимался к пышущим жаром плечам своего защитника, как тот останавливался, ставил его на ноги, доставая из кармана фляжку с каким-то терпким напитком, давал попить, совсем понемногу, и, снова забрасывая на спину, бежал дальше.

Маленький наследник в тот момент ещё не знал, что верный Борька будет последним из живых, с кем он мог запросто поговорить и кому мог безоговорочно доверять.

Тогда, едва успев расположиться в относительно безопасном месте и обеспечить своего подопечного более-менее приемлемыми условиями, Борька стал сильно болеть и всего через полгода умер, оставив мальчика одного в тёмном и страшном подземелье.

Вот только мальчик не понимал, что его защитник скончался — он вообще ничего не знал о смерти, и поэтому долго и тщательно пытался его разбудить. Он плакал, как мог тормошил окоченевшее тело, прижимался к нему, пытаясь отогреть своим теплом, бил по щекам, дёргал за волосы, и вот, наконец, к --">