Сергей Львович Григоров - Очарование Ремиты

— Милорд, вы невнимательно слушали меня. Девушка преодолела долгую, трудную дорогу, мокла под дождем. Нет, изнеженность явно ни при чем. Гениальность и жизнестойкость этой сказки в том, что в ней принцесса наделена исключительной тонкостью чувств, способностью уловить недоступное обычному человеку. А это как раз та черта, которая и является самой важной для настоящей принцессы, не так ли?

— Наверное…

— А какова, по вашему мнению, самая главная характеристика принца, отличающая его от других людей?

— Умение повелевать?

— Это свойство короля — быть лидером, мотором любой компании, движущей силой истории. Но принц — пока еще не король. Его главная отличительная черта — благородство. Каждый его поступок, каждый жест должен быть красивым. Олмир, сам, наверное, того не желая, следуя своему внутреннему голосу или просто велению сердца, поспособствовал началу бесконечным разговорам о себе как человеке с исключительно благородными манерами. Вспомните донесения о пребывании его в доме Варги: смертельно уставший после длительного путешествия по сельве, голодный, он ведет себя за сельским столом так, как будто бы находится во дворце на званом обеде. С этого все и пошло: кто-то один назвал его настоящим принцем, повторил второй, третий, потом матушки и тетушки обрадовались, что появился удачный пример для подражания их чадам, и принялись на все лады описывать его существующие и придуманные достоинства. Вот и покатились похвальбы и небылицы в его адрес, словно снежный ком. Остановить этот процесс в настоящее время просто невозможно. От Олмира требуется только одно — не совершать явно опрометчивых поступков, не делать грубых словесных ошибок. Он с блеском справляется с этой задачей, следуя инструкциям и заготовкам речей, подготавливаемых его помощниками.

— Говорите вы одно, а ваши расчеты показывают иное, — встрял в разговор старик. — Вот здесь, — он потряс листочками с диаграммами, — Олмир выглядит очень уязвимым.

— Вы правы, Ваше Святейшество, — живо откликнулась женщина. — Я обрисовывала милорду сложившуюся ситуацию как бы извне. А на самом-то деле Олмир как был ребенком, так им и остался. Через годы не перепрыгнешь, жизненный опыт не почерпнешь из книг. Но главное его уязвимое место, его ахиллесова пята в том, что он, проведя раннее детство в уединении, в отрыве от общества, за полноценных людей воспринимает фактически только тех, кто был с ним раньше, в школе. Все остальные для него — как персонажи очередной виртуальной реальности, марионетки, появившиеся для того, чтобы кто-то управлял ими. Вот почему он без всякого стеснения, без малейших угрызений совести и каких-либо сомнений дает всевозможные указания всем окружающим его людям, даже самым пожилым. Да и в целом окружающий мир, по-моему, он воспринимает чуть ли не как свою иллюзию, существующую исключительно потехи для. В глубине души, наверное, у него спрятано: вот как перестанет мне нравиться ход событий — нажму на кнопочку и начну все сначала, как допускается в любой компьютерной игре. С такими психическими установками трудно приобрести твердость и целеустремленность взрослости. Именно это обстоятельство я рекомендую использовать. Ой, что это?

Внезапно комната озарилась разноцветьем огней.

— Это начался фейерверк в честь Олмира Пятого. Празднества и народные гулянья запланированы до утра, — пояснил милорд.

— Затените стекла! — скомандовал старик. — Яркий свет действует мне на нервы.

Милорд поспешно нажал что-то на столе, и окна стали непроницаемо черны.

— Благодарю за ценную консультацию, — сказал старик, поднимаясь, — теперь мы знаем, за какие рычаги ухватиться, чтобы завершить наш проект. Последний вопрос: через какое время можно будет снова использовать Кентавра?

— Я думаю, где-то через год, не раньше.

— Значит, очередной этап "Левиафана" начнется ровно через год. Затягивать далее смысла нет, так как каждый лишний день, проведенный Олмиром на троне, усиливает его, дает дополнительные преимущества. Я правильно говорю?

— Совершенно верно, Ваше Святейшество!

— Хорошо, так и решим. Что ж, предстоящий год посвятим подготовке неотразимого удара. А заодно я использую образовавшуюся передышку, чтобы слетать на Фею. Мне надо помолодеть, ибо гнет прожитых лет не дает как следует расправить крылья.