Елена Лаевская - У каменной Карты Неба (СИ)

Наконец, из темноты появляются двое: мужчина и женщина. Их движения быстры и легки как у дикой тростниковой кошки. Кажется, что песок не проседает под их странными серебряными сандалиями.

   Кожа белее снятого молока. Волосы цвета красной охры. Глаза прозрачнее воды во дворцовом бассейне. Они не похожи ни на меднокожих египтян со смоляными волосами, ни на иссиня черных нубийцев с вывернутыми губами, ни на выходцев из Вавилона, широкобровых, заросших бородой до самых глаз.

   Женщина держит в руке Шуттар Тушратта, похожий на тот, что есть у Ами Ункута, освещая путь себе и своему спутнику. Она никогда не выпускает его из рук. Говорит, что это самое главное, что есть в небесной птице, на которой они прилетели. Без этого светильника птице никогда не оторваться от земли.

   - Зачем ты нас звал, Рожденный от Звездных Богов? - спрашивают жреца пришедшие. Но смотрят они при этом только на моего Повелителя. Жрец говорит с Богами, но обращаться к ним имеет право только фараон.

   Жрец отвечает громко, чеканя каждое слово: - Земному сыну Богов нужно бессмертие.

   - Плата все та же, - шелестит сухим песком ответ. - Нам нужен Огненный Плод Начала всех Начал.

   - В прошлый раз вы согласились на юношей и девушек из царской семьи.

   - За бессмертие плата выше.

   - Наши лучшие охотники, воины и скороходы обошли земли вокруг на много дней пути. Они заглянули в каждую расщелину, просеяли каждую песчинку, горстями вычерпали весь ил в долине Нила. Но даже они, со своими зоркими глазами, звериной выносливостью и человеческим упорством, ничего не нашли. Я лично руководил поисками. В нашей земле нет Огненного Плода.

   - И все же он где-то здесь, - звенит ответ. - Он выпал из лап Небесной Птицы много веков назад. Пока его не будет в моей руке, ты не получишь бессмертие.

   - Господин может не дожить до следующей встречи. Он может не дожить до завтра.

   - Это не наше дело.

   Мужчина и женщина разворачиваются и уходят не оглядываясь. Богам нет дела ни до кого, кроме них самих.

   Через три дня мой Повелитель не смог утром подняться с ложа. Невыпитым остался отвар из меда и магических трав.

   Он заходится кашлем и на белое, тонкое полотно льется из горла поток пахнущей медью крови.

   Пронзительно визжит Таду-Хебе. Я спрыгиваю на пол, чтобы не мешать врачу и жрецам делать свое дело. Повелителю подкладывают под голову подушки, растирают грудь. Зажигаются жаровни с благовониями. Поднимаются к низкому потолку вместе с дымом слова священной молитвы.

   Я смотрю на заострившийся нос, пожелтевшие виски, запавшие глаза и знаю, что ничего уже не поможет.

   В покои вводят Великую Царскую Супругу Тейе. Лицо ее исцарапано, по щекам текут слезы. Единственная женщина во дворце, достойная почтения. Она прожила с Повелителем больше лет, чем я. И служила ему так же ревностно и так же честно. Но она остается здесь, на Земле. А мне выпала высшая честь сопровождать фараона в царство Осириса.

   Жрецы уносят еще теплое тело Повелителя в святая святых - зал бальзамирования. Там уже готовы тонкие медные крючья, дочиста выскабливающие мозг через носовое отверстие, чаны с едкой солью, сосуды для внутренностей, до краев налитые пальмовым вином, разорванное на полосы льняное полотно.

   Один из жрецов возвращается за мной.

   - Еще не время, - смотрю в его зоркие глаза.

   - Еще не время, - повторяет за мной жрец и, забыв, зачем он здесь был, покидает опустевшие покои.

   Я еще не закончила свои дела здесь, на Земле. Я не буду бежать несколько часов по жаре в вязком песке. Мой род идет от Кошек-Магов Великой Первой Династии. Закрываю

--">