Николай Александрович Желунов - Заповедник

Налетает порыв ветра, и черные волосы лже-Мари взлетают к облакам, тонкая фигурка размывается, вытягивается высоко к угольно-алому небу, мерцает в брызгах прибоя.

Нет сомнений, моя возлюбленная мертва.

— Похоооже, вечерооом бууудет дооооооооо… — мелодичный девичий голосок срывается в утробный рокот, окончание фразы улетает вверх, в водоворот туч.

Я тихонько играю на губной гармошке погибшего сыщика и размышляю о черном шаре. Игрунец взорвал бункер, но шар остался. Шар он уволок. Полагаю, человек, который изобрел ту машину в бункере, сильно опоздал. Эта штука должна была появиться гораздо раньше — когда люди были сильнее и умней, а игруны еще не пришли в мир. Ван Персек, единственный друг мой… ты искал убийцу — нужно было просто поставить зеркало перед остатками человечества. Пока игрунцы не решили избавиться от нас, как от низших животных, он помогали нам. Думали, что дают нам необходимые вещи, то, о чем мы просили их — еду, наркоту, курево. И я получил в заповеднике то, что выглядело — в глазах игрунца — как объект моих страстных желаний… Во всем виноваты мы сами. Это не убийство, это суицид, приятель мой Ван Персек. Впрочем — виноваты ли в своей гибели не сумевшие приспособиться к новым условиям мезозойские ящеры? Или мамонты? Вопросы, на которые никто не даст ответов. Пора перевернуть последнюю страницу этой книги и закрыть ее.

Но вот что не дает мне, Келвину Тинку, покоя (помимо чувства вины)… даже сейчас у нас остается надежда. Если игрунец не уничтожил черный шар.

Из ленивого хаоса идей выбираю мысль о лодке. Можно ли вернуться по морю? У меня нет инструментов для такой сложной работы. Связать плот? Я надолго погружаюсь в размышления.

С моря ползут грозовые облака — лже-Мари права, к вечеру хлынет ливень.

--">