Петр Ингвин - Как я был волком

часто меняясь спереди и иногда с помощью драки отстаивая право идти вторым. Шутки при этом гремели такие, что я не приближался, стараясь не смущать девушку, а лежавшая ничком Тома краснела и большую часть пути вообще не открывала глаз.

А я глядел вовсю. Леса сменялись полями и обратно, количество возделанной земли все увеличивалось. Слева стремительно приближались горы. Впереди под вечер на грани видимости смутно замаячил силуэт башни.

В душу словно стая ворон облегчилась. Скоро с нашей помощью будут брать башню Варфоломеи. И у рыкцарей есть шанс. Не тот, на который рассчитывают, если просто предъявят нас в обмен на открытие ворот. Для Варфоломеи семья — только она сама. Свою жизнь за нас, хоть сто раз удочеренных, не отдаст. Сломаться может милая добрая Зарина. Человечность возьмет верх, и она пустит противника в ворота или откроет какой-нибудь подземный ход. Или веревку в окно сбросит, не знаю, как они тут врагу помогают, если душа болит и сердце требует. Но с нее станется.

Если же ворота не откроются…

Страшно думать об этом. Но надо. Скорее всего, Деметрия показательно сотворит что-нибудь с одним из нас. Жестокостью зрелище должно впечатлить защитников башни и подвигнуть на почетную сдачу.

Эх, была бы Тома на ногах…

Попытались бы сбежать. Как угодно. Вплоть до простого прорыва. Даже смерть в этом случае лучше предуготовленной участи.

А может я недооценил царевну, и у нее другой план? Душа надеялась, что все именно так. Мозги грустно удивлялись наивности души.

К ночи вновь расположились на ночлег в лесу. До башни оставалось ровно столько, чтоб нас оттуда не заметили.

На этот раз военный совет провели без нашего участия. О чем говорили, неизвестно. Охранявшие нас рыкцари Напраса в это время обсуждали царевну. Доносились только голоса:

— С ней что-то не так? Такая красавица и без мужей. Неправильно это.

— Красавица? Змея она подколодная.

— Змея, но красивая.

— Говорят, долго ездила по башням, знакомилась с войниками, обольщала и раздавала авансы. Потом была сестрой, переманивала царберов.

— Царберов?!

— В храме и в командировке. Семейную царевну за километр бы обходили…

«Километр», снова отметил я, как до этого «тонну». Откуда у них метрическая система?

— …а так каждый на что-то надеется. Некоторые готовы за нее в огонь и в воду.

— Что там некоторые, все готовы!

— Дурни.

— А я бы рискнул. Чего терять? А тут — царевна, да еще с бездонными перспективами…

— Бездонными — это да. Правильное направление указал.

— Ну, умопомрачительными. И сама она умопомрачительная. И не змея вовсе. Она за всех нас жизнь кладет. Могла бы отхватить башенку на забаве и в ус не дуть. А она за нас. За простых. Чтоб у всех было все.

— Это да, согласен.

— Раз она такая простая и за нас, значит и мужья ей нужны из наших?

— Думаешь, выберет тебя?

— Слащавых благородных навидалась, а нормального мужика, видать, не нашла. Раз до сих пор никого не выбрала, может, именно меня ждет. Нужно только проявить себя как-то.

— Не выбрала, чтобы прочих не отшатнуть. Ей нужны все. Сразу.

— Пока власть не захватит.

— Думаешь, захватит?

— А мы на что?

— А мы не за нее, мы за себя.

— Так и она за себя, но с нами.

— Говорят, она троемужество отменит. Будет по одному, как до акопалипса.

— Ерунда. Я слышал, каждому разрешат супругов столько, сколько захочется. Хочешь одного — пожалуйста. Хочешь больше — никто не запретит.

— А жен? Или только мужей?

Спор затих.

Я посмотрел на месяц, в голове что-то щелкнуло.

— Сколько дней мы здесь?

— В этом мире? — тихо уточнила Тома. — Сегодня пятнадцатый.

— Точно? Дельтаплан мы заказывали на третье июня, значит сегодня семнадцатое.

— Ой… — Тома прикрыла рот ладошкой. — У тебя день рождения?

Я печально кивнул. Пятнадцать. Совсем взрослый.

— Что тебе подарить? — с любопытством спросила Тома совсем как дома.

Очевидная глупость вопроса повергла в уныние. Что она могла в этом мире?

— Подвинься ко мне, — донесся ее мягкий шепот. — Ближе. Еще ближе. Ну что ты как не родной. Обними рукой, вот так. С днем рожденья тее-бя-а, с днем рожденья тее-бя-а… С днем рожденья, милый Чапа, с днем рожденья тее-бя-аа…

Шепчущее ласковое пение навернуло слезы. Страшно захотелось открыть глаза, а все происходящее — сон.

Нежный чмок в нос завершил поздравление.

--">