Алиса Климова - Звезда пленительнаго

следит, а то мало ли что.

— Забавная машина, никогда не видел…

— Это "Кондор", спецзаказ Гомеса. У него таких три… было.

— Угнала из президентского гаража? Ну у тебя и талантов…

— Зачем? Гомес сам дал, для вас.

— А ты тут как оказалась?

— Взяла "Сокол" у Василисы Ивановны… без пассажиров на полной заправке с подвесным баком если на восьми километрах лететь, то шесть часов всего нужно.

— Значит так: не позднее семи ты летишь обратно. Машке все расскажешь, Ваське — придумай, что сказать.

— А…

— А ты мне не нужна. Если ты еще не поняла: после шести я начну умирать, причем умирать очень мучительно. И через сутки помру — если раньше от боли сердце не откажет. Ничего интересного ты не увидишь… и вообще, в твоей памяти мне все же хочется остаться человеком, а не вонючей визжащей скотиной. В семь, и мужа забери. Скажешь, я тебя специально его забрать вызвал… так, давай вон туда, там вроде была смотровая площадка…

Выскочившая было охрана куда-то испарилась: видимо президентскую машину тут знали.

— Оставь машину, никто ее не тронет. Пойдем, посмотрим…

Смотровая площадка вообще-то вовсе не для туристов делалась, с нее рабочие станции осматривали самую важную конструкцию станции: огромную гирлянду стеклянных изоляторов, которая держала провода, идущие от собственно станции к распределителю, расположенному чуть выше гребня плотины. Двенадцать огромных, сверкающих в лучах прожекторов гирлянд. Правда пока провода "поднимали" лишь две из них, остальные ждали еще не построенных генераторов.

— Красиво… — тихонько проговорила моя "тень".

— Очень. А представь, как красиво будет, когда все двенадцать поднимут… Кстати, как думаешь, сюда на машине-то проехать можно?

— Конечно, вот же дорога…

— А я думал нельзя. Даница, пригони машину сюда, а то подниматься обратно мне будет все же трудновато.

Я проводил "тень" взглядом. Хорошая девочка… но мне так страшно! Ну а мне что терять? Еще максимум час относительно спокойной жизни и сутки адских мучений? Хорошая девочка, за дорогой так внимательно следила. А если этот радиотелефон сам со Степой пару месяцев "доводил", то все просто. До гирлянд, держащих провода, отсюда всего метров тридцать будет, и то больше вниз, чем в сторону…

Я достал из кармана снятую с телефона катушку. Полтораста метров провода. В лаковой изоляции, но ведь на девяносто вольт всего! А внизу — двести пятьдесят киловольт… Страшно до жути.

Где-то вверху зажглись фары президентского "Кондора" — так что ждать больше нельзя. Но все равно страшно же…

Не знаю, преодолел бы я свой страх одной силой воли, но вдруг все мышцы пронзила сильная боль. Что там Макс говорил: боль будет только усиливаться? И если сейчас она "несильная", то ждать точно смысла нет ни малейшего. Я размахнулся посильнее, превозмогая эту самую "несильную" боль…

Федоров, пусть твоя адская машина сработает еще раз! Ты меня ждала, Камилла? Я иду!

Впрочем, независимо от результата, мы, любимая, всяко будем вместе, отныне и навеки…

Последнее, что я увидел — огромный желтый клубок пламени, летящий ко мне по следу испарившегося проводка…

--">