Ярослав Маратович Васильев - Оружейники

Ярослав Васильев Оружейники

Зеркало первое Когда часы двенадцать бьют

Тёна медленно брела по пустой улице, не понимая, куда идёт и зачем. Кажется, в сторону дома? Набившийся за голенища снег растаял, в сапогах ощутимо хлюпало, но девушка ничего не замечала. Ныла ушибленная коленка, саднили синяки и царапина на щеке, болели рёбра. Всё остальное: порванные колготки, измазанная юбка и оторванные пуговицы на блузке — казалось мелочью. Ночной зимний холод злой колючкой пробирался под расстёгнутую куртку, пронзительный декабрьский ветер задувал в уши, но шапка так и оставалась лежать в кармане.

«Заболею… — вяло зашевелилось в голове. — Да, вот заболею и умру. Сколько там до Нового года? Час? Вот тогда и умру, всем назло!»

В душе бушевала ненависть к окружающему миру, но и её понемногу вытесняло ледяное равнодушие. А как замечательно всё начиналось… Сквозь корку безучастности пробилась горькая мысль — как она оказалась здесь? Почему? Всё так же слепо идя по улице, Тёна начала вспоминать…

Слухи про то, что для школьников выделят деньги на аренду и празднование Нового года в одном из лучших развлекательных центров города, ходили ещё с октября. И пусть участвовать должны были девятые, десятые и одиннадцатые классы лишь четырёх случайно отобранных учебных заведений города — каждый был уверен, что выберут именно их. Поэтому когда в Тёнин класс, не обращая внимания, что урок немецкого вообще-то начался, вбежал один из парней и, не глядя на строгий осуждающий взгляд классной руководительницы, крикнул: «Народ! Внизу плакат повесили! Мы идём!», девятый «Б» взорвался радостными криками.

Тут же начали обсуждать, кто с кем пойдёт и что лучше надеть… хотя до Нового года и оставался ещё целый месяц. Урок пришлось отменять, всё равно переводить статьи и спрягать очередные неправильные глаголы никто уже не мог. Классная руководительница отпустила всех по домам… и как гром с ясного неба прозвучал:

— Серебряникова, задержись, — Тёна с обречённым видом подошла к столу учительницы. Сейчас неизбежно прозвучит вопрос, которого она больше всего боялась — Серебряникова. У тебя, между прочим, долги. Ещё с прошлой четверти.

— Я… Я… — Тёна задохнулась от страха. Если ей не поставят четвёрку, то родители… — Я обещаю всё исправить.

— Так уж и быть, — ученица от испуга чуть ли не посерела и выглядела настолько жалко, что женщина решила проявить милость. — Сдашь упражнения за прошлую четверть, поставлю авансом четыре. Но чтобы после каникул взялась за мой предмет.

— Да-да, обещаю.

В мыслях Тёна уже репетировала уговоры родителей. Этот Новый год обязательно станет самым прекрасным в жизни. Ведь до сих пор каждый раз она встречала праздник дома или у родственников.

Повезло, что папа как раз вернулся из рейса, причём с хорошим настроением: в кои-то веки ему как начальнику поезда никто из пассажиров и подчинённых не отыскал повода потрепать нервы. У мамы на этой неделе в больнице были утренние смены. И разговор можно не откладывать… Намёки Тёна начала за ужином, как бы между делом. Вот только пошло всё совсем не так, как она рассчитывала. Стоило рассказать про их школьную удачу и заикнуться, чтобы её отпустили праздновать Новый год, как мама сняла очки, которые дома носила вместо линз, и строго посмотрела на дочь. Без очков взгляд вышел немного рассеянный, и от этого казалось, будто мама смотрит насквозь. Видит все тайные мысли.

— Для начала, что у тебя с немецким?

— Четвёрка, честное слово, четвёрка. Я сегодня разговаривала и спрашивала.

— Хорошо. А что у тебя с математикой?

Тёна еле сдержалась, чтобы не ойкнуть. С математикой, как и с физикой, было так себе. И мама про это знала. Но сейчас Тёна была готова на всё ради разрешения, поэтому собралась с духом и отвечала со всей уверенностью, какую смогла из себя выдавить.

— Там всё нормально. А если постараться, то в следующей четверти даже пять будет.

Родители переглянулись, явно сомневаясь. Потом папа кивнул, и расспросы пошли списком по остальным «трудным» предметам. Тёна выворачивалась и юлила как могла. Мысленно собой гордилась: впрямую она не соврала ни разу. Наконец папа с мамой согласились, но предупредили, чтобы «дочка не отрывалась от коллектива и не отходила далеко от подруг»…

Чем меньше дней оставалось до тридцать первого числа, тем уверенней была Тёна — наврала она родителям --">