Иван Владимирович Булавин - S-T-I-K-S Псих

ответ называю имя и отчество. Здесь меня называют Псих, это моё новое имя. Мне двадцать восемь лет, один год я уже провёл за колючкой, осталось ещё пять. На воле я был спортсменом и работал тренером в фитнес-клубе. Гонял жирных тёток на тренажёрах. Гонял успешно, тётки меня любили (в хорошем смысле), денег, естественно, хватало. Помимо работы, у меня было хобби. То, что я делаю для души. У многих есть хобби. Вот и у меня было, но необычное. Преступления. В первую очередь убийства. Это наиболее интересный вид правонарушений, разбой и изнасилования не так интересны. Несколько недель подготовки, напряжённая работа мозга и готово. Солидный бизнесмен, чиновник или сотрудник органов в немалых погонах внезапно умирает. Выбор в качестве жертв социально значимых людей не случаен. Нет, я не питаю иллюзий по поводу социальной справедливости, в капиталистическом мире я и сам смог неплохо прижиться. Просто убийство работяги, проститутки или бомжа не так интересно. Путь наибольшего сопротивления, вот что меня интересует. Кроме того, как бы дико это не звучало, этих людей есть, кому и за что убить. А поэтому следственная группа прорабатывает кучу версий, хватает жену и её любовника, начинает трясти детей и соседей, ставит на уши деловых партнёров, должников, кредиторов. Следователи — люди рациональные. Им не приходит в голову, что убийство совершил человек со стороны, причём не по найму, а из любви к искусству. Пришлось изучить гору литературы, ознакомиться с методами оперативно-розыскной деятельности. Отдельно изучил все самые современные методы экспертизы. Ни малейшего шанса быть обнаруженным.

Сделав пять подходов по шестьдесят повторений, я поднялся и уцепившись пальцами за решётку, закрывающую вентиляционное отверстие, приступил к подтягиваниям.

Вы, конечно спросите, или, как принято говорить в наших широтах, поинтересуетесь: как же я такой умный в зону-то попал? Смешно сказать, дал волю чувствам, один только раз. Забил человека насмерть, при свидетелях. Не насмерть, конечно, умер он потом, в больнице, благодаря чему статья не за убийство, а за тяжкие телесные повреждения. Кто Кодекс читал, статья сто одиннадцатая, часть четвёртая. Надо отдать должное мне. Защищал я себя сам, справедливо полагая, что адвокат, даже платный, мало чем поможет. А у меня получилось. Наказание назначили очень гуманное. Статья предусматривает до пятнадцати, а мне дали шесть. И вот я здесь.

Когда пальцы уже не могли держаться, я встал одной ногой на край табуретки и начал прокачивать икроножную мышцу, вставая на носок. Заодно неплохая тренировка координации движений.

На чём я остановился? Ах, да. Преступления. Если бы вскрылась хотя бы половина всего, что я натворил, сидеть мне на пожизненном в полосатой робе. Но, не вскрылось. Значит, всё сделано идеально. Но и шесть лет сидеть не хочется. Условно-досрочное — вещь молодоступная. Нужно для этого работать официально, а где прикажете работать, если на всю зону с тысячей зеков, только сто рабочих мест. Стучать в оперчасть тоже не хочется. Не то, чтобы я был ярым поборником лагерных обычаев, они мне до одного места, хоть для вида и поддерживаю. Просто не хочу. Есть в этом что-то неправильное, вроде торговли собой. Поставил подпись и всё, ты уже себе не принадлежишь, задница твоя целиком в руках оперативника. Есть у меня деньги, возможно, хватило бы на взятку, но вопрос, кто и как будет её давать? Родственников у меня нет, родители умерли. Есть пара друзей, я оставил им некоторую сумму, на которую они мне передачи собирают, но взятки давать — уголовно наказуемое деяние, а я им не брат родной, чтобы ради меня рисковать.

Икроножную мышцу свело судорогой, я сменил ногу.

Так вот, теперь вы знаете, кто я такой. Добавлю только, что по образованию я детский психолог, много занимался дзюдо и боксом, хотя званий и титулов почти нет, лишняя слава мне ни к чему, главное — умения. Также служил в армии, в морской пехоте Тихоокеанского флота снайпером.

Спрыгнув с табуретки, я закрепил ноги под холодной батареей и начал качать пресс. Слепой при этом так и не оторвался от созерцания пола. О чём, интересно, думает? Представляет себя на воле? Так ведь забыл уже, какая она воля. Не первый уже, кто после большого срока растерялся. Страшно выходить, другой жизни уже не помнит, там всё сложно, всё изменилось, зарабатывать надо, жить где-то. А до "звонка" только пара месяцев осталась. Есть о чём подумать.

— Слушай, Слепой, тебе --">