Анатолий Евгеньевич Матвиенко - Последнее испытание (СИ)

черными телами, но не будут иметь других способностей?

– Да.

– Если я откажусь?

– Потеряешь статус Бога. Твоя раса снова объект охоты.

– Чудно! Я на службе старшего Бога, а все человечество – заложник моей лояльности.

– Нет.

– Что нет?

– Я не старший. Просто Бог. Мы верим в высшего непостижимого Создателя.

64. Вместо эпилога. Земля. 17.09.1682. Иерусалим

К разочарованию паломников, Храм Гроба Господнего открылся для общего доступа лишь с десяти утра. И то, собравшуюся толпу потеснили британские солдаты в парадных красно-белых мундирах. Из облупленных главных ворот вышла группа людей, вершивших или призванных вершить судьбы этого мира и, возможно, нескольких параллельных.

– Освятил крестик, Петя? – спросил один из них по-русски у длинного худоплечего подростка, одетого во французский кадетский мундир.

– Конечно, дядя Олег. Пойдем к Храмовой горе?

– Обязательно. Сейчас к нам подойдет Голдберг, он лучший гид по окрестностям Сиона. По совместительству – мэр Иерусалима.

– Точно, он так забавно врет! – вмешался второй подросток, чуть моложе и ниже ростом, с курчавыми негроидными волосами и открытым русским лицом, также затянутый в кадетскую форменку.

– Вить, будешь оскорблять градоначальника, сдам тебя патрулю ЦАХАЛ. Мне только международного конфликта с Беней не хватает. А, вот и он. Шолом, христопродавец!

Голдберг, весь в надежде, что никто за пределами оцепления не знает русский язык и не понял казарменную шутку Олега, церемонно склонил голову, поприветствовал на Святой Земле вдовствующую царицу Наталью Кирилловну с сыном, президента Франции и первую леди, хитро подмигнув Виктору.

VIP-персоны неторопливо двинулись по булыжной мостовой площади перед храмом к Виа Долороза. О святости мест и горестных событиях, связанных с распятием Спасителя, вещал Иерусалимский митрополит Русской Православной церкви. Мэр и президент отстали, вполголоса болтая о своем.

– Биньямин, выглядишь усталым.

– Ой вей, руководство самым прекрасным городом мира – самая собачья работа в этом мире.

– Но у тебя неплохо получается. Я давно тут не был. Ты все окультурил внутри Старого Города, и новая застройка за пределами стен смотрится вполне достойно.

– Олежа, город – это не только дома. Еще и люди, что в нем живут.

– Ругаются?

– Чтоб ты был здоров. Оставил мне выводок мусульман на память. Да и мои грызутся меж собой, делая перерыв только чтобы ругать арабов.

– Ну вот, не верил мне о пользе общего врага, – Олег давно привык к брюзжанию своего старого друга, решив для себя: если еврей не жалуется на жизнь, он заболел, уснул или немножко умер.

– Да и без этого проблем хватает. Это у тебя все легко получается. Кстати, за столько лет все забываю у тебя спросить, как ты умудрился усадить на московский трон Петра, отодвинув и Федора, и Ивана?

– Нет ничего проще. Когда цесаревичей привели к царю на смертный одр, к ним явился дух его покойной жены Марии, матери обоих принцев. Она перекрестилась и сказала, что ждет Алексея Михайловича в раю, если он запретит коронование ее сыновей, иначе будет великое горе. Понятно, что Матвеев стал регентом, он, конечно, не Петр, но кое-какие реформы уже при нем провели. Все бывшие стрельцы теперь рабочие на дворцовых мануфактурах, кроме несогласных и по русскому обычаю забитых батогами. Поэтому никаких стрелецких бунтов. Беня, тебе дух Моисея прислать?

– Уймись. Нельзя людям говорить от имени Бога и выдавать себя за пророков, если на тебя не сошло откровение свыше.

– Ты про Джонса, «святого» Клинтона? Классный был мужик. Только его смерть никак не связана с нашей мистификацией о пророке Единого.

– Как знать, Олег. Бог не любит самозванцев.

– Тебе вредно столько общаться с ортодоксами. Откуда ты знаешь, какие у Бога предпочтения? Галакт Лев, весьма серьезное существо, бессмертное, почти что всемогущее и всеведущее, на уровне божества средней руки, лет восемь назад сказал мне, что у их расы есть культ непостижимого Творца.

– И что?

– А у нас дерутся несколько конфессий, каждая считает, что у нее эксклюзивно правильное понимание Бога и ритуалов поклонения. Ты как бизнесмен понимаешь, что церкви – не столько духовные заведения, сколько коммерческие структуры, борющиеся за паству – рынок сбыта.

– Зачем же ты защищал Аль-Аксу, если, по-твоему, в ней --">