Олника - Перерождение. Часть 2

реальность, ощущая, как наяву, все происходящее, то умирала от кошмаров, не выпускающих меня из своих силков. Просыпаясь, я с большим трудом приходила в себя и воспринимала окружающее. Наверное, в этот период, как никогда более, я была близка к помешательству. Не могу сказать, как вынесли все мои родители, бабушка с дедушкой, да и остальные домочадцы. Конечно, я старалась не добавлять им переживаний, и не грузила своими ночными наваждениями и ужасами. Но и без того со мной теперь хватало забот.

Обморочные состояния, несмотря на все усилия родителей, становились все чаще. В доме установилась тяжелая, гнетущая обстановка. Обследования в лучших клиниках ничего не дали. Доктора, как водится, дружно разводили руками. Единодушие проявляли только в том, что состояние мое является следствием Натальиной выходки со снотворным. И в этом я с ними была согласна. Именно этот случай в одно мгновение снес защитную преграду и смыл все что было предохраняющего в моем сознании. Вот только результат этого фортеля я оцениваю иначе.

Я уверена, что ничего страшного с моими мозгами не случилось, и, конечно же, нет у меня никакой прогрессирующей болячки. К сожалению, правду о себе я рассказать не могла. Как представлю, что вместо маленькой девочки, они будут пытаться увидеть во мне старуху, так даже самой не по себе становится. И как тут иначе объяснить, что не болезнь это, а если и болезнь, то совсем не та, которую во мне пытаются определить. Сколько бы ни убеждала Ольгу, что нет решительно никакой пользы от беготни по врачам, она не останавливалась. Осунулась, похудела, на лице, казалось, остались одни глаза, виноватые и растерянные. Приближающиеся роды усугубляли ситуацию.

Я старалась вести себя как обычно. Бегала, гуляла, улыбалась всем, пыталась быть жизнерадостной и веселой. Однако, незримая тень моей «болезни» присутствовала во всем, начиная от постоянного присмотра и контроля и заканчивая обеспокоенно-сочувствующими взглядами, бросаемыми исподтишка домочадцами. Постепенно я стала уклоняться от общения, больше времени проводила у себя, где компанию мне иногда составляли бабушка с дедушкой.

На удивление, мои участившиеся бессознательные трансы принесли не только беспокойство, но и некоторую пользу. Я понемногу начала не просто угадывать, но и регулировать приближающиеся обмороки. Как человек, в прошлом склонный к исследованиям, я стала внимательнее анализировать свое состояние «в преддверии» и «после». И очень скоро с точностью до минуты могла определить время, когда вновь «уплыву».

Теперь я стала понемногу хитрить   –    заявляя, что хочу спать, укладывалась и вскоре «засыпала». Мои неожиданные сонные пристрастия не вызвали большого удивления, поскольку я и раньше частенько просто засыпала где угодно, даже не добираясь до кровати. Спать я стала долго, много и, в основном, с удовольствием. Мы даже откорректировали режим дня, вернув в него двухразовый дневной сон, который по обоюдному согласию отменили еще в конце лета. Своих родных я убедила в том, что моя спальня является моей личной территорией и понемногу все привыкли, что там меня не нужно беспокоить, потому что оттуда я всегда появлялась свежая, веселая и доброжелательная, чистая и опрятная, с неизменным айпадом подмышкой. И никто из них не догадывался, чего мне это стоило.

Путем таких неимоверных усилий мне удалось нормализовать обстановку в доме. Ольга вздохнула свободнее и повеселела. До родов осталось совсем немного, на дворе май, а к концу июня мы ожидаем пополнение семейства.

Несомненным плюсом моих нехитрых манипуляций и уловок с периодами сна стало то, что жизнь в доме хоть как-то вернулась на круги своя и снова потекла в спокойном, размеренном русле.

И если раньше я была всецело занята в основном бесконечным треннингом и развитием элементарных функций такого несовершенного маленького тела, то сейчас все чаще стала задавать себе вопрос: что же дальше делать со всем свалившимся на меня багажом обрывочных и практически неосознанных знаний, умений и возможностей? Как жить и что можно предпринять в таком возрасте? Сознание человека, прожившего почти столетие, требовало немедленных действий, поисков и экспериментов, возможности же меня конкретно, как малышки, сводились практически к нулю.

Самой страшной мыслью, не оставлявшей меня ни на минуту, была боязнь растерять, забыть, перестать ощущать… По сути, что мы знаем об этом --">