Алексей Анатольевич Рудаков - Записки пилота. Тетралогия

производств и — стандартная трудовая карьера. На заводе где трудился отец или мать. Годам к тридцати — звание мастера, к пенсии — инженера, может быть даже Главного Инженера Завода. После тридцатника — плановый брак с какой то местной девчушкой, потом детишки и — и всё. А душа просила приключений, новый ощущений, хотелось увидеть невиданные звёзды, подышать воздухом чужих планет. Короче — обычная юношеская романтика, увы, недоступная при моём, запланированном свыше, образе жизни.

Наверное, если бы на планете не было того старого центра подготовки пилотов, я бы и стал очередным уважаемым винтиком производственной цепочки…но центр был и с его микро космодрома регулярно взлетали учебные корабли. Не скажу что моё решение стать пилотом вызвало одобрение родителей. Нет — мне пришлось выдержать кучу упрёков и критики в свой адрес. Тут я мог и сдаться, всё же Родители вели слаженную атаку, но положение спасло всё то же юношеское упрямство и в конце концов меня отпустили. Как я сейчас понимаю — с тайной мыслью, сам обломается. Но — не обломался и вытерпел весь четырёхлетний курс подготовки.

Не могу сказать что он был сложным, скорее задача ставилась отбить у потенциальных пилотов всякое желание покинуть родную планету. Все четыре года мурыжили нас конкретно — выжимали на центрифугах, заставляли месяцами жить в невесомости, кормили древней дрянью с довоенных складов. В паре слов расскажу о наших мучениях.

Первый курс был посвящён нашему физическому состоянию. Тут были изматывающие кроссы в скафандрах, причём мучители отключили систему кондиционирования, были центрифуги и разбор конструкций кораблей. На этой стадии отсеялись первые курсанты, решившие что любоваться звёздами можно и в тур поездке.

На втором нас вывезли на нашу орбитальную станцию и поселили в невращающейся секции. Понятно — нет вращения — нет псевдо гравитации. Так что весь семестр мы болтались в невесомости. И если поначалу это было весело, то уже спустя несколько дней наш состав понёс новые потери — не каждому удавалось победить банальный сортир в невесомости. А отмывание, после неудачного посещений заветного кабинета «00» так же было не простым делом. Питание из древних тюбиков — на некоторых ещё сохранялась довоенная маркировка, так же проредила наши ряды. Те же кто выжил к концу семестра опять испытали на себе все прелести физ подготовки.

Зато третий курс поначалу обещал нам много интересного. Начали мы с изучения основного корабля — Сайдвиндера. Это была наиболее распространённая в галактике модель. Простая и надёжная. Но и тут нас ждал облом — мы то ожидали полётов, а нас обрекли на копание в его потрохах, осваивание полевого ремонта и изучение его узлов. На наши вопросы — а когда уже начнутся полёты, преподаватели туманно отвечали — что вот как только изучим мат часть — так сразу. И опять многие не дожили до этого «сразу». Целый семестр перед нами висела морковка — кто сдаст все зачёты по потрохам Сайдвиндера — тот получит допуск к полётам. Сдали. Кто смог. И — получили следующую. Типа на последнем курсе будут полёты.

И на четвёртом мы начали летать. Вокруг станции. Отрабатывали взлёт — посадку. Отрабатывали патрулирование в составе звена. Даже каботажные полёты — от нашей станции до соседней.

Несмотря на наличие бортового вооружения — пострелять на не дали. На все наши вопросы отвечали:

— А зачем это вам? Сейчас войны нет, сектор мирный. А если что — вон полиция есть. Они и прилетят.

Так что вся наша подготовка свелась к не напряжным полетушкам. Но это было уже хоть что то.

Всё же когда ты сидишь в кабине пусть крохотного, но независимого кораблика и только от тебя зависит куда он двинется — эти чувства с лихвой компенсировали все предыдущие годы мучений. Те немногие из нас которые дожили до этого момента отрывались по полной и увы — те кто терял голову были отчислены по причине «лётная недисциплинированность». К счастью мне удалось этого избежать и я попал в скромное число выпускников. До финиша нас дошло около двух десятков, при том что на первом курсе нас было около трёх сотен.

На выпуске нам — вместе с прощальными словами нам выдали личные карточки пилота. Эдакий паспорт, куда уже были занесены наши физические и психологические данные. Перед нами раскрывался, наконец то, весь космос — с одним ограничением. Психологический контроль. Этот судья был неподкупен, по крайней мере так --">