Валерий Сабитов - Прямо пойдешь...

class="book">   Продовольственный магазин только что открылся, у прилавка суетилась в одиночестве директорша Маргарита Федоровна Черняева, в белом халате и кокошнике, раскладывая попривлекательнее горки плавленого сыра за стеклом витрины-холодильника. Увидев на пороге Беркутова, Маргарита Федоровна осветилась легким румянцем и приятным тихим голосом, не соответствующим ее высокой дородной фигуре, сказала:

   - Доброе утро, Захар Петрович. Что это вы сегодня так рано? Чем могу служить?

   - Уж так и служить? - Беркутов строго сверкнул глазами, - Или не догадываешься?

   Два дня назад Захару Петровичу стало известно, что всеми уважаемая лучшая в районе заведующая занялась личной продажей магазинной винно-водочной продукции. Реализация товара происходила вечером и даже ночами в ее собственном доме с наценкой, прямо пропорциональной времени суток. Можно бы, конечно, составить акт на месте купли-продажи, но Захар Петрович счел такой ход нецелесообразным. К тому же при этом пришлось бы делать ревизию в магазине. Короче: стрелять из пушки по воробьям. Если уж дед Прокоп знает, то всем известно, меры надо принять.

   По покрасневшим щекам не признающей косметики Маргариты Федоровны Беркутов понял, что до нее дошло. Что, собственно, и требовалось. Потому он решил ограничиться замечанием:

   - Ты бы, Маргарита, лучше договорилась с Аверьяном, он ведь сосед твой, хоть и конкурент. Супруга его готова хоть всю ночь работать. И тебе меньше хлопот, а?

   Аргумент безошибочный: все знали о взаимной непереносимости заведующей магазином и владелицы частного киоска.

   Он помолчал и спросил:

   - Телефон-то как, исправен? Если не возражаешь, я позвоню.

   Опустив глаза, Маргарита Федоровна кивнула и, открыв дверь во внутреннее помещение, пригласила его войти.

   Беркутов окинул взглядом комнату: чисто, аккуратно, в воздухе свежесть, разбавленная ароматами колбасы, сыра и еще чего-то. Молодец Маргарита! Вот так у нее и с документами. Умеет женщина делать дело, да время пошло рыночное, никого не обходит своим воздействием.

   На его звонок поднял телефонную трубку Виктор Иванович Лебедин, главный инженер хозяйства. Тот уже знал о происшествии с трактором и заверил Захара Петровича, что все сделает как надо. Удовлетворившись тем, что пока все идет как положено, Беркутов попрощался с Черняевой и вышел на улицу.

   Село оживало. Кто пешком, кто на велосипедах, кто на автомашинах торопился по своим делам.

   Со стороны открывшегося киоска шла к магазину бабка Пелагея, одной рукой прижимая к груди пеструю кошку, другой крепко сжимая палку-клюку. Полусогнутая, но энергичная, с вытянутым хищно вперед носом и острым блеском в глазах бабка Пелагея еще издали внушала почтение, а самым маленьким односельчанам и страх. Увидев Захара Петровича, она резко свернула в сторону и чуть не столкнулась с соседом Анастасии Ляховой дачником Евдокимом Ерохиным.

   - Ну ты даешь, бабка! Прямо танк! Да из тебя одной можно сформировать десантную группу и в тыл противника! - Ерохин гулко рассмеялся и спросил, - А что это? Ты свою кошку по утрам носишь, чтобы она сама себе "вискас" выбирала на завтрак?

   - Будет тебе смеяться, - строго отвечала бабка Пелагея, - Это Манечка моя. Хорошая, ласковая кошечка. Не то, что люди нынешние. Почти персидская. Только вот чистоплотности не хватает.

   - Не завидую тебе, бабуля. Ведь качество это в зверях самое главное. Кошка без правильного воспитания все равно, что солдат без противогаза.

   - А это в вашем понимании. Кошки сами по себе чище людей-то. Да и прошло время, когда люди могли судить зверей.

   - Так выходит, что человек уже не царь природы? - притворно удивился Ерохин.

   Бабка Пелагея, прежде чем ответить, просверлила его взглядом, поглаживая Манечку.

   - Посуди сам. Разве Манечка служит мне? Это я ей создаю наилучшие условия, кормлю-пою, убираю за ней. Так кто хозяйка дома, а кто слуга?

   - Так что же будет, если так дальше пойдет? - весело спросил Ерохин.

   - А то и будет. Придет время, когда нам придется перед ними ответ держать. Они нас судить будут.

   Слушая разговор бабки Пелагеи с отставным полковником, Захар Петрович изумлялся. Непроста бабка-то! Свою

--">