Екатерина Витальевна Белецкая - Насмешники. Дело тел

то. Не про них. Я про себя. Работать с таким контингентом я не хочу. Категорически, — Скрипач чеканил каждое слово, и, кажется, с каждым же словом свирепел всё больше. — Одно дело — работа в поле, в бою, когда делаешь действительно что-то серьезное. Другое… вот так. Я вот так — больше не могу.

— Ну и не надо, — пожал плечами Кир, всем видом давая понять, что тема ему опостылела. — Мы вообще-то увольняемся. Чего тебе еще не нравится?

— Сидеть там две недели мне не нравится, — огрызнулся Скрипач.

— Терпи, — посоветовал Ит. — Ты думаешь, ты тут один такой?

…Последние четыре года превратились в форменную пытку, и пытку эту надо было выдержать, любой ценой выдержать, потому что жизнь как-то неожиданно принялась набирать обороты. Да так стремительно, что никто поначалу не сообразил, как же такое получилось. А получилось…

Во-первых, Даша и Вера к пятнадцати Дашиным и четырнадцати Вериным годам экстерном окончили школу. Одновременно. Дарья легко подтянула сестру, слегка отстававшую в точных науках, и вскоре дипломы об окончании школы были уже у девочек на руках. Потом обе выдвинули требование — мы поступаем. Куда? Универ, конечно. А факультет? Высшая математика?! Девочки, но зачем?.. Им прочили совсем другие карьеры, но, по словам Даши, одно другому не мешало.

Позже к девчонкам присоединился Витька, и началась безумная гонка — пять курсов за три года. И произошла первая крупная ссора между Ри с Джесс и Бертой с Фэбом. Потому что каждый обвинял каждого в том, что дети так торопятся.

А дети — торопились.

Разумеется, инициатором оказался Витька, влюбленный в Веру еще с одиннадцатилетнего возраста, естественно, молодежь хотела самостоятельности, разумеется, все трое рвались во внешку, учиться дальше… но для семей, что питерской, что московской, эти четыре года были просто невыносимы.

— Так, в общем. Я про жилье, — заявил Ит во время первого семейного совета. — Бертик, начнем с тебя. Когда ты уехала от папы, ты где жила?

— В общежитии. Потом дали ту квартирку.

— Кир?

— Общага, военка, — хмыкнул Кир. — А то ты не знаешь.

— Рыжий?

— Помойка, — галантно напомнил Скрипач.

— Фэб?

— Комната в доме родителей, — пожал плечами Фэб. — Девять квадратных метров.

— Моя была шесть, — закончил Ит. — В общем, девчонки так жить не будут. Нужны две равноценные квартиры, в действительно хороших местах. Не черти что, не новострой, не окраина.

— Ит… — начала было Берта, но Ит ее тут же перебил:

— Не новострой и не окраина, — с нажимом произнес он. — Нужны хорошие и качественные двухкомнатные квартиры. И деньги на мебель и прочее. Дальше — пусть сами решают. Может быть, они в этих квартирах и жить не будут. Это уже не наше дело. Наше, как родителей — дать им достойное жилье. И независимость.

— Вообще-то он прав, — вдруг, неожиданно для всех, согласилась и Итом Берта. — Они не избалованные… и я бы хотела, чтобы…

— Пока они учатся, мы работаем, — подвел итог Фэб. — Часть денег у нас уже есть. Нужна вторая часть. И, да! Если кто возьмет у Заразы с Олле хоть копейку — убью на месте. Ни в коем случае.

— Вот я тоже про это хотел сказать, — добавил Ит. — Всё правильно.

…И началась работа. Работа, которую они тихо ненавидели, но которая позволила им выкупить вне очереди жилье, за ордерами на которое сегодня как раз ездила Берта…

* * *

…Оказывается, он сидел на склоне огромного холма, сплошь заставленным вертикальными блоками метров по пять в высоту. Блоки отстояли друг от друга на приличные расстояния, поэтому Фадан сумел рассмотреть и холм, и блоки, и небо. Были бы они близко друг к другу, ничего бы он не увидел. Значит, у нас дома такие же, просто они под землей? Вероятно, да. Блоки, ветер, сухая степная трава. И никого. Только две точки в небе. Машут крыльями, теперь это стало видно. Машут крыльями и приближаются. И чего-то они какие-то пузатые, эти точки. И шеи у них слишком длинные для птиц. И крылья какие-то странные.

— Спокойно, — произнес Шеф. — Сиди спокойно, и ничего не делай.

— Что это? — хриплым шепотом спросил Фадан. — Шеф, кто сюда летит?

— Сиди спокойно, и ничего не бойся.

— Но кто это, --">