Константин Александрович Костин - Ночь Калашматов

себе валит!

Однако во мне проснулся азарт. Азарт охотника. И желание уделать партнера. Доказать превосходство человека над инопланетянином. Пусть даже с ошпаренной рукой. А то обидно как-то! Некоторые из них до сих пор ходят на саблезубов с луком и стрелами, а мы, люди, без автомата боимся границу перейти!

Я понимал, что вероятность успеха выстрела сокращается по мере удаления цели, т. е. с каждой долей секунды. Шестьсот метров. Не, не попаду. Или попаду? Выдохнув, надув щеки, я выжал спуск. Винтовка, грохнув, лягнулась в плечо, и… и… да! Пятый наездник свалился с коня! Я попал! Я уделал скага!

— Эх ты, кулема, — рассмеялся, я, сдвигая пальцем предохранитель.

— Что такое — кулема? — поинтересовался черт.

— А, не обращай внимание, — отмахнулся я. — Бездарь, в общем.

— Видимо, на то была воля Тилиса, Единого В Трех Ликах, — развел руками Ягдаш.

Задрав брезент кузова, обнажив клетку, мы с партнером перетаскали туда краснокожих. Его соплеменников. Четверых, что остались в живых. Последний, убитый, нам нахрен не сдался. Смерть его, по сути, была бессмысленной и бесполезной. Как и большинство смертей, если подумать. Но сделанного не воротишь.

Карманы, конечно, тоже обшарили. Но что может быть ценного у скагов, которые ездят на лошадях? Золотишко, естественно, водилось у каждого. Вопрос в количестве. У этих — совсем кот наплакал. Десяток колечек, пяток цепочек и пара монет. Были б они состоятельными господами — раскатывали б на автомобилях. И не по степи, а где-нибудь по улицам Скагаранского Халифата — главного города инопланетян на материке. Даже можно сказать — столице.

Подумав, я закинул в кабину и их оружие. Хотя оружием оно называется только по недоразумению. Грош цена их скагаранкам, но бывают времена, когда и грош — деньги.

Основной добычей, разумеется, оставались сами пленники. За каждого я планировал выручить не менее трех сотен рублей. Но торговаться начну с пятисот. Может, и повезет…

На этом нехитрая коммерция работорговца не заканчивалась. Только начиналась. Достав из кармана телефон, я набрал номер заказчика. Тот долго не хотел брать трубку. Немудрено — вечерело. Приличные шахтеры и рабовладельцы в такое время уже отдыхают. Но после седьмого гудка, когда я уже, скрепя сердце, планировал перенести сделку на завтра, мне ответили!

— Вынимательно вас слушаю…

— Грачев беспокоит, — представился я. — У меня есть товар.

— Много?

— Четыре, — ответил я.

— Четыре!? — разочарованно протянул собеседник.

— Да, пока четыре, — подтвердил я. — У меня кузов не резиновый. Мне их что, кусками резать и укладывать?

— Ладно, пусть пока четыре, — смилостивился шахтер. — Давай, завтра утром подгребай.

— Мне бы сейчас, — возразил я. — Они за ночь мне весь кузов изгадят. Кто убираться за ними будет?

— Я сказал: утром.

— Э, нет, — усмехнулся я. — Сам знаешь — товар ходовой. Мне все равно, кто заплатит: ты, или НАШисты. Отказываешься брать — сбагрю другим.

— Ладно-ладно, — вздохнул заказчик. — Через сколько будешь на шахте?

— Часа через полтора-два, — ответил я.

— Давай.

И собеседник прервал вызов. Скотина жирная!

Я уселся за руль. Напарник устроился по другую сторону от массивного подлокотника — кожуха раздатки. Грузовик взревел мотором и потащился по степи, ощупывая фарами сгущающиеся сумерки, сминая колесами траву, оставляя после себя две колеи чужого этой планете транспорта пришельцев из чужого мира, но подмявшего под свои законы и этот.

Пленники в кузове уже очухались. Черти, несомненно, поняли, что попали в руки работорговцев. Они сыпали проклятьями, стращая своими могущественными покровителями. Я только усмехнулся. Ягдаш, обрабатывавший свой ожег вонючим скагаранским зельем, даже ухом не повел.

Все это мы проходили. Сперва — угрозы. Потом рабы начнут сулить несметные богатства, предлагать за себя выкуп. И, наконец — давить на жалость. Рассказывать о бедных, несчастных сиротах, которые без папки непременно помрут с голоду. Не помрут. Их отпрыски, скорее всего, уже сами бегали где-нибудь по Терре в поисках своих сородичей, чтобы впарить их самих в рабство. Или искали людей, чтобы похитить и потребовать выкуп. В крайнем случае занимались совсем безобидным промыслом — грабежами.

Те скаги, чьи потомки в самом деле загнутся без отцов — не гуляют, вооруженные, по нейтральной полосе. Они трудятся в поте лица на стройках. --">