Максим Андреевич Бочковский - Нераскрываемые преступления

сентября 1987 года. Их рота попала под обстрел, и все погибли. Все, кроме него. Позднее выяснилось, что была допущена серьёзная ошибка. Душманов не было. Были две Российские роты, перестрелявшие друг друга. И в той, другой, потери тоже оказались неисчислимыми. Сергей не помнит, как его, раненого, нашли свои. Как привезли в полевой госпиталь. Он помнит только собственный крик, засевший у него в голове навсегда: «Я свой». Дальше только больничная кровать и весть о том, что выбежавший за ним Александр Бортиков, тоже был ранен, и умер здесь же, не приходя в сознание.

Но сейчас не Афган. А он не молодой пацан, попавший в осаду. Он — следователь по особо важным делам Сергей Томченко, а на дворе 5 сентября 1998 года. Ночь. В окно глядит полная луна. Тишина. Спать больше не хочется, а вставать ещё рано. На часах 3:27. Томченко лениво поднялся, провёл руками по каштановым волосам и хронически небритому лицу. Встряхнул головой.

«Надо меньше пить», — подумал он, потянувшись к стоявшей на тумбочке бутылке.

Сделав большой глоток, Сергей поморщился и направился в ванную. В зеркале для бритья отразилось помятое лицо. Усталость во взгляде. Мешки под глазами. Он производил впечатление человека, страдающего бессонницей. Томченко открыл кран и сунул голову под струю холодной воды. Раздавшийся звонок телефона резанул по ушам. Сергей вышел из ванны с полотенцем на шее, и снял трубку со старого дискового аппарата.

— Да. Томченко.

— Сергей. Дрыхнешь? — ответила трубка голосом его непосредственного начальника — заместителя генерального прокурора Артемьева. — Вставай, у нас убийство как раз по твоей части.

— Сейчас три часа ночи.

— Преступники не спят.

— Но…

— Ты меня понял?!

Он-то понял. Особенно, после того как в трубке послышались короткие гудки. Понял, что начальник не в духе и к обычным шуточкам не расположен. Такое Артемьеву обычно не свойственно. Значит, случилось что-то серьёзное. Что-то из ряда вон выходящее. Томченко снова встряхнул головой, отгоняя остатки сна и начал одеваться.

Живёт он в однокомнатной квартире. Одинокому следователю со стажем большего и не требуется. Сергей родился и вырос в Москве. Здесь закончил школу. Отсюда призвался в армию. Но это всё было до того злосчастного дня, когда он вызвался добровольцем и отправился в Афганистан. Теперь всё по-другому. Другая жизнь, к которой он, Тамченко, так и не смог приспособиться. Одно неплохо — работа хорошая и начальник отличный. За долгое время работы с Артемьевым, у них сложились дружеские отношения, несмотря на то, что неугомонный следователь пару раз подводил заместителя прокурора под монастырь своими действиями. Так однажды, по подозрению в заказном убийстве им был арестован весьма известный в городе бизнесмен. И хоть все улики были против него, преступника скоро освободили, а Артемьев предстал перед вышестпящим начальством. Правда, обошлось. Как собственно обошлось и в следующий раз, когда Сергей произвёл арест группы военных по обвинению в торговле оружия чеченцам. Некая сильная организация отмазала преступников и привлекла следственную группу Томченко за ложное обвинение. Выкрутились, слава богу, однако пока длился процесс, чеченцы успели скрыться в родных горах. Несмотря на некоторую фанатичность Сергея, в том, что касается расследуемых им дел, начальство ценило его как толкового работника. И это касается не только Артемьева. У Томченко настоящий талант разгадывать не разгадываемое. Практически из ничего, он выстраивал правильные версии, на первый взгляд просто придумывая сложные перипетии детективных сюжетов. Это видели все. Даже недоброжелатели шёпотом называли его лучшим. Немудрено, что именно ему частенько поручали так называемые «Нераскрываемые преступления». Дела повышенной сложности с оттенком политики, в раскрытии которых не заинтересованы сильные мира сего.

Сергей поспешно оделся и вышел на улицу. По тону начальника он понял, что дело, которое будет ему предложено, очень необычное, возможно, из числа «нераскрываемых».

* * *

Томченко вошёл в кабинет начальника, и оказался в просторном помещении со столом и стульями. Вокруг царило какое-то напряжение. Что-то было не так как всегда. Это ощутилось сразу по преодолению порога. С портрета на стене кошачьим взглядом уставился И. В. Сталин работы Бродского, ещё более отягощая общую обстановку. Сергей, по обыкновению, скорчил рожу вождю --">