Владимир Дмитриевич Кабаков - Жестокие истории. Сборник рассказов и повестей (СИ)

тоже начинал накаляться - Кто вы такой и почему в пьяном виде врываетесь в райотдел?

Его от возмущения начало трясти, хотелось схватить пьяную рожу и выбить из него нахальную душонку. - Я сейчас вас арестую, если вы мне не... - он хотел сказать "не подчинитесь", но Хриплый услышав слово "арестую", как с цепи сорвался.

В нем, тоже на уровне инстинкта жили воспоминания о лагере, об изоляторе, об этапах в раскаленных от жары переполненных вагонах и воронках, допросах с зуботычинами и разбитыми носами, равнодушие судей, которые спешат закончить дело до конца рабочего дня, чтобы поспеть с женой в театр или на концерт.

Его, уже здесь, издергали почти ежевечерние проверки по регламенту административного надзора, и ему казалось, что в зоне, когда кончатся разборки, жить и спокойнее, и веселее.

- Что ты сказал, мент поганый? - не сдерживаясь заскрипел Хриплый, и его дружки, чуя неприятности, стали ломиться в двери назад, торопясь выйти, пока есть возможность.

- Да, ты, шакал, зубы обломаешь меня арестовывать - Олег, уже теряя контроль над собой (его так не оскорбляли за все время службы в милиции) зашарил правой рукой по кобуре.

- Гражданин, я вас арестую" - рука шарила в поисках освободившейся рукоятки пистолета. "Пугну его пистолетом!", - мелькнуло в голове Олега, - и он, в штаны наложит. Знаем мы таких урок!"

День был действительно сумасшедший...

Хриплый, видя, что сержант шарит пистолет, выхватил из-за пояса свой и, не целясь, спустил курок. С полуметра маленькая пулька калибром 5,6 миллиметра пробила китель, кожу, слой мышц на крепком теле Олега Деникина, ударилась в ребро, сломав его, срикошетила, пробила печень и застряла, пронизав ее почти навылет.

Олег на глазах Хриплого вскрикнул, крутнулся вдоль оси тела, ноги его заплелись, и он упал, потеряв сознание от болевого шока...

Хриплый заматерился, протрезвев почти мгновенно, окинул растерянным взглядом дежурку, хотел было кинуться к телефону, но побоялся переступить через тело сержанта, развернулся, спрятал пистолет под пиджак и только тут увидел, что кореша его покинули.

"Ах, ишаки, - слиняли, падлы!"

Он плечом двинул жалобно охнувшую под ударом дверь, выскочил наружу, огляделся и, вдруг, успокоившись, побрел домой.

Придя к себе, выпил воды, на стол, на видное место положил пистолет, переоделся в плохонькую одежду, достал с антресолей пару ворованных шуб и женские сапоги, выбросил их в выгребную яму туалета, стоящего во дворе, и сел ждать ментов. С повинной он идти боялся и не хотел...

Олег очнулся минут через десять на полу. Ослабев от потери крови, он все-таки дополз до рации, включил ее и, вызвав патрульную машину, сказал, что ранен выстрелом из пистолета и что преступник

сбежал. Патрульная машина примчалась тотчас же и Олега увезли в больницу. Вызвали районного хирурга, который почти до утра резал и кроил Олега, но в семь часов на солнцевосходе Олег Деникин скончался от потери крови.

Тот день еще долго помнили жители маленького городка в Нечерноземье...

Мать Сергея умерла вскоре после его ареста. Олегу Деникину поставили памятник - мемориальную плиту на городском кладбище.

Месяца через три почти в один день в областном центре судили Сергея Соловьева и Хриплого, которого, оказывается, звали Евгением, и фамилия у него была смешная - Беленький.

Сергею Соловьеву дали восемь лет, и может быть дали бы меньше, но он не захотел оправдываться и говорил на следствии, а потом повторил на суде, что все делал в сознании и здравом уме.

Хриплому накрутили восемь с половиной, и надо думать, что если ничего не произойдет, они выйдут из лагеря почти одновременно.

И не исключено, что они еще встретятся, говорят ведь: "Мир тесен".

Но это уже другая история.

Остальные произведения автора можно посмотреть на сайте: www.russian-albion.com

или на страницах журнала "Что есть Истина?": www.Istina.russian-albion.com

Писать на почту: russianalbion@narod.ru или info@russian-albion

Ленинград. 90-е годы.

--">