Владимир Михайлович Мясоедов - Китайский конфликт

взвыл Олег, вынужденно пуская окровавленные руки в ход и отталкивая от своего лица чью-то слюнявую физиономию, тем самым безнадежно переводя надетые на свои ладони стерильные перчатки в категорию если и не мусора, так вещей требующих длительной и вдумчивой стирки с последующим кипячением. Да и обляпанными ими белый халат ждала та же судьба, прежде чем в него снова можно будет облачаться во время операций. Набросившиеся на чародея китайцы принадлежали к наиболее бедным слоям населения Нанкина, а потому практически поголовно щеголяли на своих физиономиях и лохмотьях грязью, о происхождении которой даже думать лишний раз не хотелось. И – Не знаю, каких бредней вы обо мне наслушались, но каждый вылеченный чирей придется отрабатывать! Халявы не будет! Сначала вы запишитесь на лечение, потом дождетесь свой очереди, мой секретарь назначат вам отработку, и только после это попадете ко мне прием!

Кричал Олег вроде бы на официальном для жителей Империи Золотого Дракона диалекте китайском языке…Во всяком случае, в обрушившейся на него лавине причитаний, воззваний, просьб, предложений о вечном служении, заверений в собственной преданности, молитв и пожеланий всего самого лучшего, уже изученные слова боевой маг различал в большом количестве. Однако отцепляться от целителя, устроившего единственную на сегодняшний день в Нанкине больницу для бедных, люди все равно не спешили. Видимо считали его святым, который и мухи не обидит. И очень зря! Едва не погребенный под волной немытых и галдящих тел Олег был уже очень близок к тому, чтобы потратить остатки своей магии на круговую волну огненных искр, способных оставить после себя на память очень болезненные и долгозаживающие ожоги. Вот только применять боевые заклинания ему так и не пришлось. Но вряд ли его несостоявшиеся жертвы сочли бы обрушившуюся на их головы альтернативу более предпочтительной, ведь переломы заживают намного дольше.

Из дальнего конца коридора, где была расположена душевая, появилось замотанное в желтое полотенце как в римскую тогу тело. Причем ширины оно было такой, что перегораживало собою практически весь проход. Отбрасывая зловещие блики мокрой лысиной, весящий никак не меньше полутора центнеров толстяк стал набирать разгон, непостижимым образом умудряясь действовать не только довольно быстро, но и абсолютно бесшумно. Впрочем, поскольку он был магом, причем специализирующимся помимо всего прочего именно на незаметности до самого последнего момента магом-егерем, удивляться этому не приходилось. Словно паровоз обладатель выдающегося вперед на полметра пуза и многочисленных жировых складок врезался в толпу и мгновенно сшиб на землю не меньше десятка человек. Основную массу уложило тараном, но трех или четырех приласкало более напоминающим небольшой арбуз пудовым кулаком. Пухлые руки грозно сопящего толстяка замелькали в воздухе так быстро, что человеческий глаз почти не успевал за ними уследить, а помещение наполнилось звуками очень похожими на те, которые бывают, если на кухне отбивать мясо. Только намного громче. Застонать или вскрикнуть попавшие под удар китайцы, как правило, не успевали.

Избиваемая с тылу и довольно быстро сокращающаяся в размерах толпа заволновалась как кипящее масло, в которое щедро плеснули водой. Бедняки Нанкина не очень-то отличались от бедняков любой другой части света, нарушение законов и драки для них были столь же привычным явлением, как непогода. Найти среди них тех, кто ходил бы без ножей или более серьезного оружия в городе, который за время гражданской войны уже несколько раз переходил из рук в руки, оказалось бы очень затруднительно. И, видя как тела их товарищей разлетаются от замотанного в полотенце толстяка в разные стороны, либо же ложатся ему под ноги, самые буйные и агрессивные из них немедленно пустили его в ход. Сверкнула сталь лезвий, метнувшиеся к своему противнику с разных сторон китайцы нанесли кто режущий, а кто колющий удары…И смогли добиться того, чтобы тот отшатнулся назад, судорожно прижимая руки к пытающейся сползти с него яркой тряпке. Жировые складки защищали своего обладателя немногим хуже кольчуги, из оставшихся на месте соприкосновения стали и плоти едва заметных глазу ранок выступило так мало крови, что её могло бы не хватить, чтобы насытить одного единственного топора.

– Олег, ты чего сам стоишь то как истукан? – Недовольно осведомилсятолстяк, --">