de Gueux Jacqueline - Обмен (СИ)

горизонт громадный, похожий на гигантский пасхальный кулич потухший вулкан Эджкомб. Двухпалубник "Контр-адмирал Завойко" медленно приближался, пачкая лазурно-зелёную панораму клочьями чёрного дыма. Пассажиры уже толпились у поручней, с нетерпением ожидая завершения долгого плавания. Нарядная группа на верхней палубе разглядывала людей у причала в бинокли и лорнеты, матросы готовились к швартовке.

- Каноэ,- негромко произнёс вдруг Илька Зотов.

Коля отвёл глаза от корабля, быстро проследил за взглядом товарища и тоже рассмотрел на фоне вулкана переваливающуюся с волны на волну лодку тлинкитов.

- Твои? Или Волки?

- Орлы,- со знанием дела определил Зотов.- Видишь, орнаменты на бортах?

- Вижу,- отмахнулся Коля. Зрелище было привычным и обыденным - индейцы часто доставляли в город или подвозили к кораблям свежую рыбу, мясо тюленей и шкуры на продажу.

Он снова повернулся к пароходу.

"Завойко'" наконец пришвартовался и начал высадку. Портовый служащий в сопровождении полицейского чина неторопливо прошестововал к сходням, достал из сумки деревянный ящичек с печатями и письменными принадлежностями, и приступил к проверке паспортов. Сначала пропускали первый и второй классы - в этот раз "чистой публики" оказалось совсем мало, человек двадцать, в основном местные, ездившие по делам во Владивосток. Однако попадались и незнакомые. Колино внимание привлёк один из них - невысокий, худой, взлохмаченный мужчина лет сорока с небольшим. Выглядел он измождённым: запавшие щёки, воспалённо-красные веки, лихорадочно бегающий взгляд тёмных глаз. Но Корнеева удивила вовсе не внешность незнакомца (многие заболевали в пути), а ритуальное бело-голубое одеяло, наброшенное на его плечи поверх пиджака. Откуда приезжий мог взять эту редкую вещь? Тлинкиты неохотно продавали чужакам подобные изделия, а поэтому стоили они очень дорого. Коля взглянул на друга. Тот тоже во все глаза смотрел на хорошо знакомые орнаменты и явно был озадачен. Даже сделал шаг по направлению к сходням, словно хотел окликнуть незнакомца.

Но тут на пароходе начали бить склянки. Илька вспомнил о своём обещании не задерживаться, и всё остальное сразу вылетело у него из головы.

- Пора!- Он потянул друга за рукав, мотнул головой в сторону города. - Мне ведь ещё в лавку!

- Помню,- кивнул Корнеев, и подростки начали пробираться между встречающими обратно к набережной.

Отойдя от пирса на приличное расстояние, они снова взглянули в сторону корабля. На берегу прибывшие в каноэ воины племени Орла смыкались кольцом вокруг закутанного в одеяло пассажира. Тот испуганно пятился. Подоспевший полицейский пытался вклиниться между новоприбывшим и аборигенами. С нижней палубы кричал что-то неразборчивое пароходный стюард.

- Я вспомнил,- неожиданно сказал Илька.

- Что?

- Где я видел эту накидку.

- Где?

- После скажу.

3

В лавке воздух был пропитан запахами душистых масел, лекарственных трав и сандалового дерева. С потолка свисали на длинных нитях разноцветные шары-кусудама, на стенде пестрели расписные бумажные веера. Покупателей обслуживал сам хозяин, щуплый, улыбчивый японец Кобаяси, уроженец Нагои, перебравшийся в Новоархангельск лет пятнадцать назад.

У прилавка оживлённо переговаривались две немолодые женщины. Кобаяси подавал им то мотки шерстяной пряжи, то клубочки тесьмы. Илька положил на прилавок написанный отцом список. Японец заулыбался ещё шире, закланялся так часто, словно кто-то качнул привешенный к его подбородку невидимый противовес.

За спиной негромко хлопнула дверь. Корнеев обернулся и вздрогнул - у входа стоял человек с парохода. Нарядное пушистое покрывало по-прежнему свисало с его плеч. Вблизи он выглядел ещё более больным и жалким.

Не обращая внимания на других покупателей, приезжий двинулся прямо к лавочнику.

- Порошки от простуды есть? - спросил он на ломаном английском. - Думал, выздоровел, а сейчас опять знобить начало.

Улыбка японца стала несколько напряжённой.

- Здесь, сударь, не аптека.

- А где аптека?

- Идите по направлению к собору, по дороге увидите вывеску.

У незнакомца был

--">