Овсей Леонидович Фрейдзон - Теперь с тобою вместе я (СИ)

class="book">— Ох, девочка моя, у самой башка раскалывается, таблетки у меня есть, но чем мы их с тобой запьём?

— Вы знаете, я уже готова их жевать, потому что ещё пару минуточек, и я просто сойду с ума от ломоты в висках.

Послушав их разговор, вмешался мужчина:

— У меня есть жвачки, с ними ваши таблеточки легче проскочат, а скоро взлетим и, надеюсь, стюардессы не дадут нам умереть от жажды, пожалеют бедных несчастных евреев.

Жена шутливо хлопнула его по руке:

— Ну, давай свои резинки, авось помогут, а то мы с девочкой сейчас умом тронемся от невыносимой головной боли и от вони в самолёте. Кстати, Олежка, положи и ты себе на зубы эту мятную штучку. Правда, не обижайся, из твоего рта несёт, как от мусорного ведра.

Вера раскусила и проглотила сразу две таблетки тройчатки и, прикрыв глаза, откинулась головой на спинку сиденья. К этому времени все пассажиры рассредоточились по своим местам, пристегнули ремни и стали в нетерпеливом ожидании общаться между собой. По салону самолёта поплыл гул голосов, среди которых Вера расслышала говор на незнакомом языке. Это был не английский, — вероятней всего, иврит.

Где-то через три ряда сзади две женщины, не обращая внимания на других пассажиров, громко переговаривались, несмотря на то, что находились в непосредственной близости друг от друга. Они что-то выкрикивали и после этого гортанно смеялись, подавляя своим необузданным смехом все остальные голоса в салоне самолёта.

Жена барда на это с раздражением громко заметила:

— Дикарки какие-то, нет у них понятия, через что недавно прошли люди, сидящие вокруг.

Мужчина засмеялся:

— Можно подумать, они тебя понимают или обратят особое внимание на недовольство окружающих.

И вдруг они услышали, как одна из этих шумных женщин что-то ответила обратившейся к ней старушке на вполне сносном русском языке, на что старшая из дочек сидевшей рядом с Верой пары мечтательно заметила:

— Слышишь Алка, через полгода я тоже буду разговаривать с таким красивым акцентом.

Вдруг взревели моторы самолёта, стюардесса на английском языке что-то быстро объявляла, другие в бело-голубой форме девочки побежали по рядам, показывая пассажирам, что надо всем пристегнуться и вернуть в сидячее положение кресла.

Мужчина, сидевший рядом с Верой, улыбаясь, спросил жену:

— Люд, а девочки-израильтяночки ничего, спинным мозгом чую, хорошенькие…

— Нет, Олежка, на этот раз твой спиной мозг подводит, девочки так себе, наши белорусские стюардессы намного получше будут — повыше, статней и на мордочку красивей.

Тем временем самолёт разогнался и взмыл в воздух. Превозмогая давление на уши и утихающую головную боль, Вера сидела с закрытыми глазами и вспоминала недавнее прошлое.

Год назад она успешно окончила среднюю школу, но поступать в вуз не стала. В стране царил такой хаос, что в пору было не в институт поступать, а на край света бежать, что она в принципе сейчас и делала.

Ещё со средины девяностого года, как только начался бурный отъезд евреев в Израиль, Америку и Германию, её папа начал увещевать маму, что и им пора двигать на юг из этого бардака.

Мама не то что была сильно против, но она не могла себе позволить двинуться с места, имея на своих руках больную свекровь. У бабушки Веры было старческое слабоумие в тяжёлой форме, она и поныне являлась тормозом для их отъезда.

Семья её старшей сестры Любы уже полтора года назад как уехала в Израиль, а они всё сидели на месте, постепенно начиная жутко бедствовать. Папа был хорошим инженером на заводе, который успешно к этому времени почти закрылся, а мама раньше работала воспитателем в детском саду и получала низкую зарплату, нехватка средств особенно ощущалось в нынешним бедламе, наступившем в бывшем Советском Союзе.

Вера год после окончания школы проработала продавцом в продовольственном магазине, летом ей исполнилось восемнадцать лет, и она с позволения родителей подала документы на выезд на постоянное место жительства в Израиле, имея при этом чудесную еврейскую фамилию Петрова.

Смешно сказать, её папа был по всем статьям русский человек, но почему-то именно он больше

--">