Сергей Дмитриевич Сазонов (Митрич) - Лига Некрасивых

слушалкой на шее. Докторский гаджет. Как он называется? Забыла. Кончается на «скоп». «Фоноскоп»? Не то. «Чего-то скоп?» Дядька суетится, не даёт сосредоточиться. «Стетоскоп»? Близко, но, кажется не так. Не буди меня, дядя в голубом. Волшебники из голубого вертолёта дарят радость, а ты мешаешь спать, спать…

Зачем только будили? Никто же не просил. Проснуться в черноту. И пусть свет из окна, всё одно — чернота. Сгусток её затаился в районе живота, тягучий, мёртвый, отравляя собой всё вокруг.

Зачем будили? Мучить капельницами? Тоже мне, весну устроили, кап-кап. Организм чистят по капельке. А душу как вычистить? Безнадёга в ней разрослась борщевиком, придавив собой росточки Веры, Надежды и Любви. Не оклематься им больше, не расцвести. Приходил тут один из больницы, специалист. Этот не просил высунуть язык, не тыкал в грудь и спину фонендоскопом, всё говорил, говорил. Психиатр, он словно клизма, мозги промывает. Только глаза у него при этом пустые, глаза почасовика. С такими чужую душу не излечить. Пришлось терпеть, пока доктор-псих не убрался, чтобы снова отвернуться к стене.

Вот зачем разбудили? Теперь объяснять маме, объяснять папе. Что и как? Вот можно было бы пропустить это. Раз и заснула, а проснулась — уже всё в прошлом, забыто и быльём поросло. Словно и не было ничего. И, ещё неприятный момент — как вернуться в школу, где за спиной обязательно будут перешептываться: «Вон, вон самоубийца идёт». Вот вам, философам всех времён и народов, и ответ на вечный вопрос: «Есть ли жизнь после смерти?» Нет, потому, что с клеймом истеричной лузерши это не жизнь. И в родном городе от него не избавиться. Это тебе не в косметический салон заскочить, татушечку свести. Бежать отсюда и как можно скорее. Но как, пока аттестат ещё не на руках?

Благо никто не навещает. Избавлена читать сочувствие в чужих глазах и самой притворяться не надо. Заглянула тётка, посидела у постели несколько минут, поизвлекала из себя кое-какие звуки и на весь вечер заякорилась на кухне. Там курят, там сплетничают, на кухне с телевизором весь мир домохозяек, гавань большинства женщин. Или болото? Как на это посмотреть. Всегда так было — кому спасительный конец, кому начало петли.

Отец заглядывает утром, перед работой и вечером, после. Слава богу, ничего не говорит, хотя и от его взглядов сквозь землю готова провалиться. Не оправдала надежд доченька. Папочка, я не такая сильная. Прости, что пропускала мимо ушей твои предостережения. А ведь ты оказался прав — никому верить нельзя. Нашёл — молчи, потерял — тоже молчи. А я, дура, поверила….

Зашла соседка с пятого этажа Полина Исаковна, главврач психдиспансера. Не за солью, за нею она бы мужа отправила, видимо папа попросил. Полина Исаковна не стала давить на мозги и насиловать совесть, посмотрела язык, глаза, задала несколько вопросов о самочувствии. Потом она неожиданно положила на кровать учебник Алгебры и попросила решить задачку.

— Заковыристая попалась, дочка никак не справляется, — объяснила она.

Во как! Дочка её на год моложе меня, учится в соседней школе. Мне налево из подъезда, ей направо. Какие у неё оценки, я не знаю. Мы почти не общаемся. «Привет-здорово», не более. С мальчишками она не ходит, такая же «красавица», как и я. Отчего ж в таком случае не подсобить товарке по цеху «неказистых». К тому же сама главврач «психушки» просит. Открываю учебник. Задачка и впрямь, с подвохом, и в лоб, и с боку не решается. Не помнится, чтобы в прошлом с ней проблемы возникали. Такие вещи запоминаются. А тут? Ещё и ещё раз перечитать условия. Чего-то здесь явно не хватает. Как не хотелось вставать из постели, пришлось выбираться из-под одеяла, лезть в книжный шкаф. Там учебники за прошлый год. Где ты тут, Алгебра? Ага! Страница там, страница здесь…. Вот и задачка! Так и есть, в учебнике, переизданном годом позже, не хватает одной величины. А без неё задача не решается. Указываю на опечатку Полине Исаковне. Та одобрительно покачивает головой:

— А ты молодец.

Пожимаю плечами, мол, дело обычное.

Полина Исаковна не соглашается:

— Не скажи. Не всякий бы догадался сравнить учебники. В этой головке что-то есть.

Улыбаясь, она пальчиком стучит мне по лбу.

— И что толку….

Её похвала неожиданно вызывает поток слёз. Будто плотину прорвало. Копилось, копилось и прорвало. Со слезами выливались обиды и оправдания, кем-то когда-то недопонятость очевидного, жестокость со стороны друзей и самое --">