Дмитрий Викторович Мачальский - Собачья магия (СИ)

тоскливо и захотелось поплакать. В третьем, начали меняться подушками...

- Спать, спать. А ну - прекратили баловаться!

- А он первый начал!.. А он сам начал!..

- Спать, я сказала!.. Так! Быстро положили подушки, а то совсем отберу.

- А они ищё адиялки паминяли... Ябида-карябида!.. Сам - карябида!..

- Легли и накрылись - и чтобы я ни слова не слышала!.. Сейчас, сейчас, Леночка, уже иду! Что случилось, маленькая?

- К маме хоцю-у-у!

- Мамы сейчас нет. Мама сейчас на работе...

- А я уже хоцю-у-у!

- Мама вечером обязательно придёт...

- А я писять хоцю-у-у!

- Ну тогда вставай и пойдём...

- И я хочу!.. И я!.. И я!.. А я быстрее - я какать!.. И мы хотим...

- ТИХО! НАКРЫЛИСЬ ОДЕЯЛКАМИ! И ЧТОБ НИ ЗВУКА! - страшным голосом закляла малышню воспитательница и стала отступать к выходу, шаря глазами по рядам постелей, словно оттуда могли выпрыгнуть дикие звери. Только выйдя и прикрыв дверь, она вздохнула свободнее и позволила себе повернуться к детям спиной:

- Тоня-я-я! То-о-онь! - громким шёпотом позвала она. Ответа не последовало, только из помещения дальше по коридору раздавались звуки льющейся воды и стук посуды. Воспитательница прошла два шага и настойчиво возвысила голос: - Антонина! Тонь! То!-Ня! То-о!..

Неожиданно боковая дверь распахнулась и оттуда буквально вывалилась другая воспитательница в серо-синем халате технички. Едва успев схватиться за косяк, она затормозила падение, взбрыкнула по инерции ногой и стала поперёк коридора в позе "где горим?!".

- Шо?! Шо стряслось?! - вытаращилась она на первую.

- Ай! - отшатнулась та. - Тонь, ты сдурела - так вылетать?!

- А ты чего орёшь?!

- А ты чего не отзываешься? - огрызнулась первая воспитательница и тут же нажаловалась на своих воспитуемых: - Они опять не спят! Иди, уложи уже.

- Так я посуду...

- Ладно тебе, домою, - отмахнулась она. - У тебя усыплять так здорово получается!

- Ну, Наташ-а-а!..

- Ну, Тоня-а-а!..

- Ладно, иду уже, - согласилась Тоня, вытерла об халат руки и с кислым выражением направилась в залу. Но едва она взялась за ручку двери, как её широкое лицо с несолидной "пимпочкой" носика и смешной рябью веснушек вдруг резко набрало важности, а во взгляде появилась сталь.

- Кто у нас ещё не спит? - сурово вопросила она с порога.

- Я!.. Я!.. Мы!.. - ничуть не испугавшись, отрапортовали с раскладушек и через секунду вся группа повскакивала на постелях. - А Серёшка дирётса!.. А я писять хоцю!.. А можна попить вадички?.. А я тожи хочу!.. Можна вытти?.. Тёть-тоня, а ты расскажишь сказку?.. Расскажи!..

- Ти!-Ха! - погасила огонь энтузиазма Тоня. - Вы чего расщебетались? Хотите чтобы заведующая пришла? А?

- Не-е-е!.. Не хотим!..

- Тогда подняли руки, кто в туалет? Ага! Ты, ты и ты - быстро туда, а остальные ждать. Ждём и тихо-о-онечко слушаем сказку, да? Значит так...

"За полями, за лесами,

За широкими морями,

Не на небе, на земле

Жил старик в одном селе..."

Через полчасика вся зала, убаюканная размеренным речитативом, уже вовсю сопела в две дырки. Тоня свернула историю Горбунка, поправила кое-где одеяльца и тихонько вышла. И тогда у самой дальней стенки поднялась над подушкой голова.

Если бы у Борьки спросили, что он любит больше всего, он бы ответил совершенно определённо - где-то лазить! На дереве, на крыше, в подвале... и чем темнее, грязнее и загадочнее, тем лучше. Едва дождавшись, когда воспитательницы угомонятся их убаюкивать, он приподнялся и оценил обстановку.

- Витька-а-а... - На соседней кровати сейчас же поднялась такая же голова. - Лезем?

- Давай! Только - тссс... тихо...

Но тихо сползти с раскладушки не смог бы даже знаменитый Чингачгук. Предательские пружины заскрипели, заябедничали и, конечно, разбудили Лёльку.

- А вы куда? - распахнула она глаза, как два прожектора охраны. Застуканные нарушители режима замерли.

- Никуда. Спи.

- Сам спи.

- Ну, тогда не спи.

- Сам не спи.

- Лёлька, шо ты хочишь?!

- А вы куда?

- Нику... - Борька понял, что сейчас пойдёт по второму

--">