Алексей Гаров - Слава Императрице! (СИ)

-- Великая задала вопрос, остолоп. -- он спокойно направился прямо к трону, не обращая внимания на попятившуюся охрану и отпихнув в сторону вельможу с графской цепью. -- Потрудись на него ответить.

-- Что вы себе позволяете?! -- взвизгнул отпихнутый граф. Вакарис мгновенно развернулся и текучим, размазанным движением снес идиоту голову своим Покорителем. Секунду обезглавленное тело еще стояло, пошатываясь и обливаясь кровью, а затем оглушительно рухнуло навзничь. Золотая цепь с плеч трупа заскользила вслед за головой по пыльному мраморному полу, оставляя кровавый след. Люди рядом почти в один голос ахнули, кто-то отшатнулся, и, финальным аккордом, гвардеец, перед которым остановилась отрубленная голова, вытошнил свой обед на пол.

-- Восхитительно. -- прокомментировала Императрица. Она поманила короля рукой и тот, как пробка из бутылки, вылетел с трона и завис перед чародейкой, удерживаемый заклинанием телекинеза. -- Ну? У тебя тридцать секунд.

-- Я... Мы... Хотели бы обсудить с т-тобой у-условия... капитуляции!

-- Какие могут быть условия у капитуляции, болван?! -- она опять расхохоталась, -- Я огнем и мечом прошлась по всем срединным королевствам, но только тут, в твоей дыре, меня встретил ты со своим бродячим цирком! Что ты хотел мне предложить, чего я не могла бы взять сама?

-- Верность! -- торжественно ответил висящий в воздухе король.

-- ЧТО?! -- Ракат аж закашлялась, -- Верность предателя собственного народа?! Я смотрю у вас это семейное!

Владычица с отвращением сжала кулачок, и короля с тошнотворным хрустом смяло, как соломенную куклу. Его одежды из желтой парчи мгновенно окрасились кровью, прекрасная чародейка разжала пальцы, и исковерканный труп рухнул на пол.

-- Твой дед посадил меня на цепь и продал харийцам! -- прошипела Ракат мертвецу, -- Двадцать лет я сидела под замком, как канарейка в клетке, каждую минуту ожидая смерти от рук их проклятых жрецов!

Она перевела взгляд на толпу у трона.

-- Вам объявят о наместнике и условиях, на которых я сохраню за вами ваши наделы. Брысь отсюда!

Дождавшись, пока пестрая толпа вельмож выйдет вон, Вакарис тихо проговорил:

-- Теперь я наконец-то понял, что мы тут забыли с двумя легионами, Айната. Это твоя родина?

-- Да, друг мой. Мерзкая и абсурдная, ничего за сотню лет тут не поменялось. Идем, нужно проверить подземелья.

-- Лично? -- удивился прелат.

-- Да, это... я поклялась, что вернусь в эти застенки.

***

Вит сидел в своем карцере, безучастно наблюдая через махонькое окошко отсветы магического зарева, обрушившегося на замок. Сила магии была невообразимо высока, похоже, сама Владычица пришла под стены забирать остатки еще не завоеванных ей земель.

Слава Харийской шлюхи, как ее чаще всего называли в Басрии, шла далеко впереди её легионов. Все знали, что она пришла с юга, предав огню Харийскую империю и подобно чуме прошла по срединным королевствам, забрав под свой багровый стяг практически все их земли. За каких-то два года она покорила Талию и весь Окстан, играючи сломив их сопротивление. И вот она в Басрии.

Парень сидел на скудном ворохе соломы, опираясь спиной на деревянный остов, который когда-то был кроватью. Его темные волосы свалялись и сбились на голове -- в бани их водили раз в неделю, а робы не менялись по месяцам, впитывая в себя их пот и грязь. Витию месяц назад стукнуло двадцать лет, шесть из которых он провел здесь.

Буйство магии стихло, оставив после себя запах горелого дерева и краски, вперемешку с вонью от недогоревшего мяса. Человеческого, разумеется. Витий, несмотря на свое положение, жалел бедняг, сгоревших за то, что они осмелились защищать свой дом. Конечно, эти "бедняги" планировали отдать парня харийцам, как и многих одаренных магией людей королевства до него, но два года назад стало понятно, что отдавать его и остальных уже некуда. И крючковороты Анселия решили оставить все, как есть -- выпускать магов, пусть даже и необученных, но отобранных в жертву, было бы неразумно -- они чего доброго выучатся и мстить придут.

Кормежки так и не было, и молодой человек всерьёз забеспокоился о своей дальнейшей судьбе: о них могли попросту забыть и вспомнить слишком поздно. Перспектива умереть