(Ie-rey) - Хикиваки (СИ)

class="book">― Мне не особенно хочется слушать всё это, ― пробормотал я, уткнувшись носом в мягкие завитки его светлых волос.

― Придётся, так что не рыпайся, ― отрезал Хань и продолжил: ― Я следил за тобой, смотрел все шоу, передачи, интервью, старался попадать на все концерты.

― Твоя ненависть, должно быть, влетела тебе в копеечку.

― Не язви. Так вот, я следил за тобой, писал сообщения…

― Почему S, кстати?

― Потому что Сасым. Или Сунрок, ― хихикнул Хань.

― Олень… ― дошло до меня. Точно, по-корейски “олень” начинался на “с”.

― Именно. Так вот, я следил и писал сообщения, и видел тебя на сцене. Наверное, тогда я и смирился с выбором судей, потому что смог разглядеть, что ты собой представляешь. С одной стороны, я понимал это, с другой ― не мог забыть твоего отношения. И вот как-то всё это переплелось и вылилось в те самые последствия. Я хотел, чтобы ты увидел меня, признал и оценил.

― Получилось.

― Нет. ― Хань помотал головой и запустил пальцы в мои волосы. ― Ты увидел меня, признал и оценил, но я ничего не испытал… Нет удовлетворения, понимаешь?

― Не очень. ― Лежать, прижимаясь к Ханю, было невыносимо. И так жарко, а его тело обжигало даже сквозь одежду ― жарче вдвойне.

― Ну вроде бы я получил то, чего хотел, но удовольствия никакого. ― Он помолчал. ― Потому что не получил тебя.

― Что?

― Ничего. Я просто тут подумал о твоих словах, что тебе нужна определённость… и… неважно. Победив, я умудрился проиграть, ― вот на что это похоже.

― По-моему, тебе просто дурно от жары. Водички?

― Иди ты к чёрту! ― сердито выдохнул мне на ухо Хань и жадно поцеловал, заставив забыть о бутылке с водой. Мы едва не свалились с кресла ― было жутко неудобно. Да ещё и рисковать не хотелось ― вдруг кому-то приспичит заглянуть в салон автобуса, поэтому сбрасывать одежду мы не стали.

― Горячий… ― прошептал в перерывах между поцелуями Хань, запустивший руки мне под футболку. Я молча и сосредоточенно стягивал с него шорты вместе с бельём, до колен ― вполне сойдёт. Оставалось надеяться, что разложенное кресло в состоянии выдержать разнообразные перегрузки ― даже такие.

Пока я тонул в объятиях Ханя и прижимал его к себе, рассеянно думал, что не стоит строить воздушные замки заранее. В том, что и как сложится дальше, виноваты всё равно будем мы оба. Пока что у нас есть одна сцена на двоих ― хотя бы до Пекина, и мы есть друг у друга, причём Хань, кажется, не собирался больше ускользать, а ведь я хотел именно этого.

― Надеюсь, теперь тебе не нужно ходить в салон ради массажа?

― Хм… я ненавижу массаж, так что я никогда туда не ходил ради этого.

― Почему же… ― Хань тихо застонал, крепче обхватив меня сразу и руками, и ногами, и продолжил: ― из-за чего же ты ходил туда?

― Не обольщайся… Из-за шоколадного коктейля Чанёля.

― Ты неисправим.

― Я знаю.

― Мог бы сказать, что приходил из-за меня.

― Сначала всё-таки был коктейль, ты случился немного позднее.

― Зараза… ― Он умолк ― я постарался лишить его возможности болтать попусту всеми подручными средствами. И меня полностью устраивало то, во что вылилась наша мексиканская ничья.

Нет победителя ― нет побеждённого*.

И я предпочёл бы, чтобы так оставалось всегда.

--">