Александр Геннадьевич Карнишин - Неудачный эксперимент

Как же ты будешь помнить то, что мы тебе вдолбили за это время? Как проявишь там свои здешние знания и умения? Ведь там будет иное тело, чужой мозг, чужие знания и чужая личность. Ну, личность-то мы выбьем — энергии перехода хватит. А вот все остальное…

Он помолчал, грустно смотря на первого Избранного. Вздохнул тяжело:

— Страшно мне, Вася…

— Да ладно вам, Петр Аркадьевич! — расцвел улыбкой огромный розовощекий Василий. — Все будет чики-поки!

— Что?

— Да нормально все будет. Зря, что ли готовились?

— Да-да… Не зря. Но ты помни, постарайся запомнить: мы тебя подведем к самым верхам. Туда, куда никому доступа нет. И тебя там должны хорошо знать и просто любить. Вот там ты и сделаешь то, к чему готовился.

…

— Вася! Блин, да ты спишь, падла! — больно ткнул его в спину Лешка. — Еще так встанешь — уйдешь с поля, нахрен! Играть надо, а он тут задумался!

— Ща… Уже все. Я могу. Готов!

Сначала надо прорваться по левому краю. Потом левой ногой — как непривычно все же, левой-то. Закрутить в штрафную. Там наших уже пятеро. Потому что система прогрессивная — дубль-вэ называется. И если мяч летит правильно, Петя скинет его затылком, а Лёха, друган, вколотит в сетку.

Подкат. Больно-то как. Не лежать, не лежать. Время-время-время! Скорее вскочить, бежать, догнать. Срубить его, нафиг! Это наша поляна, и мы тут короли! Лежишь, сука? Что? Карточка? Да пошел ты… Сейчас заруба пойдет по полной. Мы можем! Мы — «Динамо»!

Ничья. Это плохо или хорошо?

— Ты, Вася, дурной какой-то сегодня. Что устроил на поле? Твоя какая была задача? Мяч к воротам гнать. А ты чем занимался? Хорошо, поле наше — судья не решился выгнать. А если бы? Или у тебя что-то случилось? Вот сейчас в раздевалке такое будет — не жалко себя самого-то?

За столом на месте главного тренера сидел и холодно поблескивал стеклами пенсне…

Ноги ослабли. А в голове как щелкнуло что-то.

— Лаврентий Павлович! Товарищ нарком! Да я… Да мы…

— Это понятно, что вам страшно. Вам должно быть страшно по такой игре. Вы как показываете наше общество? Кому проиграть хотите? Это сегодня что было?

— Мы не проиграли!

— Но могли. Могли проиграть. И это был бы позор. На трибуне — все руководство Советского Союза и нашей партии. На трибуне — передовики производства и жители нашей родной столицы. А вы что тут себе позволяете? Совсем страх потеряли? Футболисты…

Он не кричал, а просто отчетливо произносил слова и чуть постукивал пальцем по краю стола.

— Товарищ нарком, — бросился Вася вперед, крича уже сквозь сразу сомкнувшихся вокруг него охранников. — Товарищ нарком — имею важную информацию! Лично для вас!

Пенсне сверкнуло, как в кино. Пальцы щелкнули. Васю вывели.

…

— Ну, так что он там имел за конфиденциальную информацию? Опять про войну? Или что там у него еще?

— Футболист же, Лаврентий Павлович. На башку совсем стукнутый.

— Подробности.

— Говорит, заслан к нам из будущего. Говорит, несет в голове очень важную информацию для руководства страны.

— Ну?

— Ничего не помнит. Божится, что важно — но не помнит. Футболист… Три дня информацию выбиваем. Одно только помнит — московский «Спартак», десять лет чемпион, потом…

— Ну, так чего там надо еще? Он футболист, а футболисты о чем думают? То есть, о чем они должны еще думать? О футболе. Вот он нам футбольные новости и принес, выходит. Если не совсем с ума сошел и не придуривается. Или — сошел, все-таки?

— Врачи говорят, абсолютно здоров. Ну, то есть, был абсолютно здоров. Как футболист, прошу прощения.

— Предположим, он не врет. Предположим, он из будущего. Какие будут наши действия?

— «Спартак»?

— Вот. Эти, как их… Были у нас какие-то материалы.

— Братья Старостины!

— Ну, все сам знаешь, все понимаешь. Тянешься тут, как в армии. Чего стоишь? Дело завести, наружку пустить, материалы подготовить.

— Так, а с нашим-то — что?

— А ты думал его на поле снова выпустить, что ли?

— Есть! Будет сделано!

— Вот и делай. Вот и делай. А я, значит, галочку себе поставлю. И чтобы «Динамо» наше было впереди, как положено передовому наркомату. Чтобы его боялись пуще твоих орлов! Чтобы — вот так всех! — сжал кулак и повернул в воздухе.

…

Перед смертью Василий думал с легкой улыбкой, что все-таки достучался до самого верха. Смог. Выполнил задачу. Принес информацию. А раз такое дело, то и сломанные руки, и неминуемая смерть — все это чепуха. И тело это не --">