Виталий Маркович Каплан - Трудно быть чёртом

неуместную сейчас улыбку, ответил Игорь, – я действительно не мальчик. Я прекрасно понимаю, что делаю. Понимаю, что написал и для кого написал.

– А что Кроев сожрёт нас и не подавится – понимаете? Вы вообще представляете, что это за фигура – губернатор Петровской области? Представляете его возможности?

– Вполне, Дмитрий Иванович, вполне, – кивнул Игорь. – Сволочь отборная, славное криминальное прошлое чуть ли не с советских времён тянется, дочь его замужем за Пащенко, а кто такой Пащенко, думаю, Вам не надо рассказывать. Словом – колосс. С двумя «эс».

Скрипнула дверь, в кабинет протиснулась Танечка с подносом. Деликатно – дабы не помешать беседе светил отечественной журналистики, выставила на стол чашки, ложечки, вазочку с сахаром и серебренную плетёнку с печеньем. Серебро не настоящее, механически подметил Игорь.

– Так вот, – продолжил он, – колосс-то наш на глиняных ногах. И глина уже трещинами пошла. Кроев – человек девяностых годов по своей натуре. Обратите внимание на его связи. Каждая фигура – под боем. Пащенко поддерживал сами знаете чей фонд и слил только после того, как в головном офисе его банка порезвилась прокуратура. Впрягаться за тестя сейчас он по-любому не станет. Далее, по силовикам глянем. С Шигалевым, городским прокурором, у Кроева мир-дружба-жвачка, но Шигалёв – ставленник Трубникова, прежнего зама президентской администрации. Вы же понимаете, что Трубников сейчас на чемоданах сидит. Ротация власти, неизбежная при всяком новом президенте.

– Игорь, – главред пропустил отчество, и это само по себе было добрым знаком, – всё, что вы говорите, выглядит красиво и убедительно. Но убедительно это только здесь и только сейчас. Красноречия вам не занимать, но я-то воробей старый, стреляный. Ваши соображения – не более чем соображения. Прикидки, домыслы, основа которых – сетевые слухи. Почему вы думаете, что всё пойдёт по вашему сценарию?

Игорь промолчал. Иванычу надо сейчас дать выговориться, а потом уж и бить тяжёлой артиллерией.

– Вот смотрите, что получается из вашего очерка, – отхлебнув из дымящейся чашки, продолжал главный редактор. – Губернатор Петровской области решил построить огромный развлекательный центр. И не где-нибудь, а в живописном месте, излучина Валажи. А там, как на грех, дачные посёлки. Дачникам сперва предлагали продать участки – не спорю, по смешной цене, но предлагали же. Потом, не найдя понимания, объявили их документы на право собственности фальшивкой. Для этого быстренько спроворили пожар в архивах областного Земельного комитета и разрушение компьютерной базы. После этого дома дачников начали сносить бульдозерами, нескольких возмущавшихся искалечили, городской суд отклонил иски потерпевших. Кое-кого посадили за «сопротивление законным действиям сотрудников милиции». Видите, насколько всё серьёзно. Это у нас получается не только злоупотребление властью. Это уже подлог, преступления против личности, рассадник коррупции и прочая-прочая-прочая.

– Ну да, – кивнул Игорь. – По полной программе. Все именно так и есть.

– И куда Кроеву деться? Ведь если федеральная власть поступила бы по закону – увольнением не отделаешься. Это ж садиться надо. В итоге получаем загнанную крысу. А они, такие крысы, очень больно кусаются. Тем более что здесь у нас иной масштаб… – Дмитрий Иванович на секунду задумался, видимо, вспоминая школьный курс зоологии. – Тут у нас целая росомаха.

– И не таких китов гарпунили, – хмыкнул Игорь.

– Ну представьте же вы себе последствия! – главред взмахнул рукой с чашкой и лишь чудом не плеснул кофе на столешницу. – На нас подают в суд за клевету. И лично на вас, и на газету. В Петровский суд, между прочим, а не в московский. Уверяю, найдутся и свидетели, и эксперты, и всё, что угодно. Нас закрывают, вас сажают, да ещё навесят такой штраф, какой чтобы выплатить, ну я не знаю, кем надо быть… как минимум, банкиром Пащенко.

Игорю стало скучно. Иваныч был весь, как на ладони… сравнение даже слегка улыбнуло. Старый волк журналистики прав – в своей системе координат. И думает, что переубедить его невозможно. Что он лишь из уважения к популярному журналисту тратит свое время, объясняя элементарные вещи. Что молодой задор (для Иваныча все, кому до сорока – молодые) застит глаза возомнившему о себе юноше. И что жалко дурака, сующего дурную голову в крокодилью пасть.

– Дмитрий Иванович, – сказал он как можно более сухо. – Неужели вы --">