Георгий Юленков - Ветер надежды

генерал сэр. Для поляка это могло бы закончиться плохо, а я иностранец…

— Вернемся к моему вопросу. Так что вам известно о военных действиях этих русских?

— Только то, что четыре наших северных аэродрома уже заняты ими. Могу показать их вам на карте. Их наземные части продвигаются в основном грунтовыми дорогами к Линии Керзона, где уже стоят их опорные пункты. Последний раз я видел их части вот тут. Танки и кавалерия. Численность оценить не смог, меня обстреляли. Этот мой вылет, как видите, оказался последним, хотя я и так уже собирался возвращаться за океан…

— Вы разочаровались в Польше?

— И это тоже, но более всего меня бесит позорное поведение европейских стран. Наверное, я идеалист. В любом случае мне пора возвращаться в Штаты. Так вы передадите меня Канадскому посольству?

— Вас передадут наши германские друзья…

Анджей хмыкнул и отвернулся к окну, наслаждаясь тишиной. Эти последние дни первого этапа внедрения вышли довольно нервными. Бои в польском небе становились все тяжелее. И все чаще им приходилось драться в меньшинстве. Если бы не недавние пополнения, то польская авиация уже истаяла бы, словно разметанный ураганом дым. Но люди пока прибывали. На следующий день после захвата Адама, в жизни дивизиона начались серьезные изменения. Из-за большого наплыва добровольцев генерал Зайоц даже принял решение на базе дивизиона 'Сокол' развернуть одноименную бригаду, и пополнить ее летной техникой ожидавшейся из Британии, и собранной из отремонтированных трофейных немецких машин. Сам 'материнский' дивизион тогда оставили за Терновским. Фактически он стал заместителем назначенного командиром бригады полковника Стахона. За последнюю неделю, спал Анджей очень мало. Постоянное обучение воздушному бою новичков своей бригады, Проверка пилотирования у испанских и китайских ветеранов-американцев, и частые боевые вылеты, оставляли совсем мало времени для отдыха. Ветераны, в целом, довольно быстро вошли в строй, но теперь в интернациональной авиабригаде появилось множество неформальных групп и их лидеров, и началось частое выяснение отношений. Иногда просто руки опускались от усталости. Обоих черных пилотов Терновскому пришлось перевести в свой дивизион, сделав их отдельной парой. Летать с ними в звене никто не соглашался. Но Девис и Дорн, получив свои личные 'Пулавчаки', быстро забыли все свои обиды, и летали самозабвенно. Через неделю Анджей перевел их из ПВО Львовского аэроузла в разведчики, и стал поочередно натаскивать на свободную охоту. К концу месяца общий счет 'гарлемской парочки' достиг трех воздушных побед. Да и в целом, дивизион Терновского по результативности продолжал оставаться среди лучших польских авиачастей…

Но на фоне всей этой боевой работы, главное разведывательное задание в тот период практически замерло. В последние недели, после захвата Моровского приставленная Дефензивой охрана окружила на земле жесткой опекой всех командиров-добровольцев полкового уровня. И командира 1-го дивизиона бригады 'Сокол', это коснулось полной мерой. Навязчивое сопровождение Терновский теперь чувствовал постоянно. Возможности для выхода на связь не появлялись. После ранения Сэма Бреннера, североамериканским и южноамериканским дивизионами приняли командование ветераны Испании Фрэнк Тинкер, и Уитли Даль. Их тоже не минула участь охраняемых днем и ночью. Но прошедших огонь и воду в Испании воздушных бойцов такие мелочи вообще не занимали. Им хватало и других проблем. Так, вместо похищений летчиков теперь стали быстро расти воздушные потери. Созданное Стахоном спасательное звено из нескольких машин с коротким пробегом, уже с десяток раз привозило из вражеского тыла сбитых и севших на вынужденную посадку пилотов. Ремонтная служба бригады перестала успевать восстанавливать технику, и боеготовый состав самолетов, теперь едва-едва превышал четыре десятка…

Терпения Анджею явно не хватало. Он все также разрывался от отсутствия связи, и необходимости продолжать свою игру. Но в первых числах октября удача все же повернулась к нему лицом. В 'Венской Кофейне', где советский разведчик периодически появлялся, приезжая во Львов, наконец-то, мелькнуло знакомое лицо. Через четверть часа разведчик уже знал, где ему надлежало совершить вынужденную посадку. Способ связи был не особо надежным, но Терновский был рад и такому варианту…

--">