Алексей Скляренко - Далёкие миры

Высокого, атлетично сложенного мужчину, лет семидесяти, такого себе молодящегося живчика. С коротким ёжиком седых волос и безо всяких татуировок. Комбинезон серебристого цвета и по первому впечатлению, более дорогой, да и его властный взгляд, показывали что начальник здесь он. Вошедший, бросив быстрый взгляд на охранников, на секунду задумался, потом в сопровождении квадратного, медленно обошёл их небольшой и неровный строй.

На пару секунд остановившись на противоположном от Макса фланге, около Синцова с Иваном. Вторая остановка была около него и так, и не пришедшего в себя мужика.

— Ты кого набрал, Вейм? — от его негромкого голоса, квадратный на глазах сжался и визуально стал ниже.

Следующая фраза, заставила негромко загудеть их короткую шеренгу:

— Я торчал на орбите лишние сутки и отстал от конвоя, для демонстрации этих задохликов? Только три нормальных раба, а остальных куда, кто их купит? И почему так мало, где остальные? На человека, по имени Вейм, нельзя было смотреть без жалости. Лишь пару фраз смог выдавить из себя, грозный до этого охранник: — Виноват хозяин, готов отвечать. Строй пленников молчал и это было понятно. От слов орбита и рабы, Макс испытал ШОК и это самое малое. Слышалось бурчание и тихие маты на фланге Синцова, но первым подал голос не он.

— По какому праву нас тут держат! Я требую немедленного освобождения, — послышался выкрик с противоположного конца их неровного строя.

Голос, притом фальцетом и не слишком разборчиво, (речевой аппарат не привык издавать непривычные для него звуки), подал старший четвёрки, как для себя определил Макс, каких-то офисных клерков. Больше, этот человек ничего не успел сказать, проштрафившийся Вейм мгновенно оказавшийся около него, применил по нарушителю спокойствия свой разрядник. Искра на этот раз была поменьше и пухлого только сильно тряхнуло и его товарищи, стоящие рядом, не дали ему упасть.

— Тебе, никто не позволял раскрывать рот! — цедя слова сквозь зубы, проговорил пришедший: — Я скажу один раз. Запомните, вы мои рабы и сейчас находитесь в космосе на моём крейсере, очень далеко от вашего дома. И чтобы ни у кого не возникло иллюзий, вбейте в свою пустую голову: для меня, вы никто. Черви в грязи и только от меня зависит, будете вы жить, или я прикажу выкинуть вас в пустоту.

После этих слов их неровный строй глухо зашумел, а Макс молчал, переваривая потрясение. Что-то подобное, в последние минуты предполагал, но даже его фантазия не дошла до рабства.

Краем глаза заметил движение охранников в сторону матерящегося Сергея. Один из них даже замахнулся на него своим игольником, но не ударил, только обозначил намерение. Но своего они добились, народ в строю замолчал и приготовился внимать.

Мужчина назвавшийся их хозяином, не обращая внимания на стоящих рядом людей, принялся выпытывать у Вейма причину малого числа рабов в последнем рейсе.

И их диалог, хоть и трудно назвать его таким словом, скорее допрос, выдал Максу недостающую информацию. Квадратный отвечал коротко, не пытаясь юлить и было заметно, что он очень боится хозяина. Из их разговора Макс понял, что это был последний рейс за рабами и так уж получилось, что всей их компании не повезло.

Они сейчас не дома, а тут, на каком-то корабле. Эти двое говорили не обращая внимания на посторонние уши, по аналогии беседы двух друзей в присутствии собаки.

По мере накопления информации, первый шок от услышанного проходил. Вместо этого, внутри Макса медленно накапливалось бешенство.

Что, в общем-то не характерно для него, всегда старался не нарываться на неприятности и обходить их десятой дорогой. А тут, как будто его подменили, с трудом сдерживался чтобы не сорваться и не наломать дров.

Ещё успел подумать, что может быть, его взвинченное состояние, это результат непонятного сна, как ситуация вышла из под контроля и всё закрутилось без него.

Возмутителем спокойствия и тишины, наступившей от новостей обрушившихся на их больные головы, оказался его сосед по строю. Тот самый, получивший разряд тока. — А не пошел бы ты… — от его утробного рыка, стоявший расслабленно хозяин непроизвольно дёрнулся. Скорее всего, этот бедняга так и не отошёл от удара током, а последние слова о рабстве окончательно снесли ему крышу.