Айя Субботина - Простокровка из Дра'мора

того чтобы поступать в академию Стефании и стать врачом или фармацевтом, решила сунуть нос в элитный закрытый университет Высшей светлой Материи. В Эльхайм, где по определению нечего делать людям – существам, наименее одаренным чувствительностью к Материи и Плетению. Да еще и простокровкам. И вот она осталась у разбитого корыта: тут не ждали, а там уже поздно. И вряд ли даже брату Дарэлу Какой-Же-Ты-Умный-Надежда-Семьи-Милсов удастся воспрепятствовать этому фиаско.

Марори подобрала свою нехитрую поклажу (всего один чемодан на ручке, стыдливо тощий от скудости вещей, да спортивная сумка через плечо) и зашагала к выходу. У нее будет целых двенадцать часов в поезде, чтобы придумать, что делать дальше. Благо, перспектива всего одна: год до следующего набора трудиться в семейной хлебной лавке. Скорее всего, через месяц-другой запас материнской досады иссякнет и упреки останутся лишь дополнением к визитам Дарэла на зимние каникулы. Ведь он, в отличие от младшей сестры, прислушался к мудрым советам родителей, поступил на факультет хирургии и уже через два года станет первоклассным врачом. А лет через двадцать прославит их ничем не примечательную фамилию.

Но что самое обидное – неудачу с поступлением и последующие упреки придется переживать в полном одиночестве. У Марори почти не было подруг: заучкам не очень-то нужны собеседники. Однако Бри, которая поступила в Старшую школу математики, и Тасмит, еще на прошлой неделе приславшей фотку: она сама на фоне громадного здания авиационного института – будет очень не хватать. Девочка представила, что будет чувствовать, когда обе наперебой начнут постить в социальных сетях свои студенческие селфи, и разочарование захлестнуло с новой силой.

Снаружи подкарауливал дождь. Стоило высунуть нос из-под стеклянного козырька – как на Марори обрушились потоки холодной воды. А зонтик она, как обычно, забыла. Еще одна привычка, которую не под силу искоренить ни силой воли, ни узелками на память – вездесущая рассеянность. Если б, как в поговорке, голова была бы съемной, то основную часть своего времени Марори проводила бы без нее.

Пришлось дать задний ход, прятаться обратно и использовать чемодан вместо табуретки. К счастью, чего она уж точно никогда не забывала, так это книгу. И одна как раз лежала в сумке, с закладкой на странице, где вот-вот грозила раскрыться основная сюжетная тайна. Чтение было Марори единственной слабостью, точнее сказать – жизненной необходимостью. Она читала везде: за чашкой кофе и в метро, в очереди и в прачечной, – и обязательно пару страниц перед сном.

Итак, книга открыта, дождь барабанит по прозрачному куполу, вокруг ни души. Если бы не разочарование с фальшивым письмом, этот день Марори навсегда бы записала в список памятных. Хотя туда он протиснется и без ее желания, правда, со знаком «минус». Она с трудом представляла, сколько времени должно пройти, прежде чем начнет вспоминать о произошедшем без желания скулить.

Через полчаса колокол на главной башне Собора Извечного света двенадцатью ударами огласили полдень. Дождь прекратился, оставив после себя зеркальную от влаги площадь и запах свежести. Люди, как насекомые, почуявшие, что опасность миновала, споро выбирались из магазинов, кафетериев и наводняли улицу. Марори глазом не успела моргнуть, как площадь и улицы вокруг преобразились, став похожими на встревоженный муравейник. Вот она, столица во всей своей красе, со всеми своими прелестями: много людей, много машин и выхлопных газов, много шума и мало места, чтобы побыть в одиночестве.

«А теперь – на вокзал», – скомандовала себе девушка и тяжелыми шагами устремилась в сторону каменной арки.

* * *

Магистресса Флоранция сидела за письменным столом, разглядывая пухлую пачку писем в самом его центре. В одной ее руке замерло перо грифона с золотым наконечником, в другой – чистый пергамент. Уже битый час она перебирала варианты составления официального уведомления, но до сих пор не нашла оптимальный. Дамиану, будь он неладен, дай только повод узреть нарушение Равновесия – он тут же ухватиться за него, чтобы раздуть конфликт. Флоранции очень не хотелось сковырнуть только-только начавшую заживать старую рану, но произошедшее нельзя оставить без надлежащей реакции. И на этот раз она должна проявить твердость. Видят Светлые, в прошлые разы она нарочно уступала, нарочно закрывала глаза – свои, а после – рты сплетникам, --">