Павел Викторович Норвилло - Психологические критерии исторической достоверности

(Добрынич).

Правда, это не помешало Ярославу в конце концов прорваться к власти, истребить всех близких родичей, установить в стране режим личной диктатуры и объявить свою династию варяжской.

Желающим более подробно ознакомиться с принципами и результатами работы А. М. Членова могу порекомендовать, в частности, его книгу “По следам Добрыни. Сын Добрыни.” (М., Мир, 2004).

*     *     *

Итак, на наш взгляд, включение в арсенал историка наряду с археологическими, текстологическими, этнографическими и другими традиционными средствами также психологических методов и критериев может ощутимо расширить возможности исторической науки. Как представляется, в свете всего вышесказанного такой вывод уже не должен казаться взятым с потолка или практически не реализуемым.

Правда, не подлежит никакому сомнению и то, что даже самая искренняя готовность историков опереться на психологию – это только одна сторона дела. Чтобы действительно мог состояться переход от спорадических и полуинтуитивных попыток к систематической и планомерной эксплуатации в историческом анализе психологических данных, психологи должны быть в состоянии оперативно и компетентно реагировать на запросы коллег, в осмысленные сроки предоставляя им заслуживающие доверия ответы. Однако возможности и проблемы психологии – а у неё немало не только вторых, но и первых – есть сюжет весьма обширный, требующий для своего рассмотрения отдельного и обстоятельного разговора и заведомо гарантирующий безуспешность попыток разобраться с ним наспех и между делом. Поэтому здесь мы ограничимся общим указанием на то, что для обеспечения надёжного и продуктивного взаимодействия истории и психологии требуется встречное движение представителей двух наук, и выражением надежды при случае вернуться к этому вопросу более подробно.

За сим, для завершения настоящих заметок и во избежание разночтений, остаётся лишь оговориться, что тезис о недооценке официальной историей психологических факторов не следует понимать в том смысле, будто историки совершенно не учитывают менталитета исследуемых эпох и отдельных личностей²*. И тем не менее, несмотря на отдельные удачные психологические зарисовки в том числе историков-профессионалов, “безлюдность” нашей истории – это факт, на грубости и зримости которого никак не отразились разговоры о необходимости его преодоления, поскольку, кроме разговоров, для решения непростой задачи реконструкции внутреннего облика физически уже несуществующих личностей ничего реального так и не было сделано. И это лишний раз доказывает, что, предоставленные сами себе и не получая помощи извне, историки вряд ли сумеют разобраться со всеми имеющимися к их услугам вопросами.

Примечания

1

^* Дабы не вдаваться здесь в психологические тонкости, отметим лишь, что наиболее отчётливо проявляются в поступках человека пределы его способностей, в то время как мотивы и видение ситуации впрямую никак себя не проявляют, и определить их можно только аналитическим путём, сопоставляя между собой все имеющиеся в распоряжении сведения об интересующем человеке. С другой стороны, если мотивы и возможности человека являются более-менее стабильными образованиями, а однажды полученные о них сведения устаревают сравнительно медленно, то видение ситуации по самой своей сути весьма изменчиво, так что информация о нём буквально за минуты может терять всякую ценность. И это тоже не облегчает работу душеведов.

(обратно)

2

^* Так, например, Ю. П. Малинин, комментируя обстоятельства заката карьеры Филиппа де Коммина при дворе французского короля Людовика XI и именно предположение о содействии Коммина противникам Франции как ближайшей причины немилости к нему короля, замечает: “Трудно сказать, насколько обоснованными были подозрения короля, но в любом случае отстаивать безгрешность Коммина, слишком известного своим сребролюбием, было бы неосторожно” (Филипп де Коммин, “Мемуары”, М., Наука, 1986, с. 395). А Е. Б. Черняк, обсуждая вопрос о происхождении Жанны д`Арк, рассматривает в частности такой аргумент: “По средневековым представлениям лишь девственницу Господь мог избрать для осуществления своей воли и только её не может сделать своим орудием дьявол. Поэтому Жанну подвергли обследованию специально уполномоченными на это матронами. Это --">